Девальвация человечности

Последнее, Я — мужчина. Образ молодого человека всплывшего в его сне, был классическим трудоголиком, сполна загруженным работой. Он стремительно пробегал мимо всего прекрасного, что окружало его, растворялся в рутине, что сам же и создал. На секунду Игнат закрыл глаза, и укрыл лицо вспотевшими, но холодными ладонями, как же, я довел себя до такого? Этот страх, что поселился во мне с подросткового возраста, словно сорняк разрастался все больше. Ведь действительно, я почти забыл, как это просто отдохнуть, не думая о работе, пройтись по улочкам, не тревожась о завтрашнем дне. Я все время бегу, бегу куда-то, абсолютно пропуская жизнь. Постоянно забочусь о том, что подумают другие, как я буду выглядеть, если поведу себя так, или по-другому. Неожиданно Игнат почувствовал невероятную волну отвращения к подобному образу мышления, до жути сдавленного социальными стереотипами. Нет, нет, так больше нельзя. Последние события изрядно потрепали мнимый образ его идеального — Я. Не найдя поддержку среди близких, он медленно, но планомерно старался прокладывать дорогу к поиску опоры не в ком-то, а в самом себе. Пробудившись ото сна, он более не глушил себя избитыми самоуничижающими фразами «я трус, я жалок», Игнат принял эту часть себя, как принял то, что он закапывает свою молодость в рутине собственноручно. То, что ты понимаешь, ты можешь контролировать, то, что подлежит контролю, можно изменить. К осознанной необходимости личностных изменений во благо себя и других, не всегда может подтолкнуть посторонний человек. Рано или поздно приходится рассчитывать на себя. Ибо ты сам и палач себе и спаситель. Воодушевленный этим открытием Игнат словно снял пелену с глаз, что затмевала краски жизни.

Глава 22 План

[В основе плана информация, в основе его реализации действия]

Ренату предстояло тщательно вспомнить здание, где ему уже приходилось бывать, то самое место, где теперь держали Ию и Демьяна, что бы все имели представление о том, что их ждет и как следует действовать. Поэтому он, не будучи лишенным, дара изобразительного искусства начертил план «Ясного разума». Ренат пробыл там почти 2 месяца и хорошо был осведомлен о том, что таит в себе это место и его обитатели.

— Итак, — начал показывать он на чертеже, который не совсем красиво был, растянут по грязной, пыльной стене возле камина. — Здание состоит из четырех этажей. На каждом примерно по 10 палат. Всех новичков обычно содержат на втором этаже, поближе к кабинету того безумца, про которого я вам рассказывал. Мистер «ты любишь?». Уххх, — покрылся он мурашками и добавил: — Жуткий у него вид. Так вот, вероятнее всего они сейчас там. Патрулируют этажи каждые 15 минут. У палат стоят по 2 копа, в самих палатах постоянно сидят по 3 медсестры. Лекари наши, — чертыхнулся он и продолжил. — Здание окружает большая стена из колючей проволоки, проникнуть туда извне, почти невозможно, проволока под напряжением. Так что…

— И что же нам остается? — пессимистически поинтересовался Мирон.

— Хм, зайти через главный вход, — улыбнулся безумно Ренат.

— О господи, — закатив глаза начал Игнат. — Ты как себе это представляешь? Здравствуйте, у вас тут наши друзья, не соизволите ли вы отдать их нам? Так что ли?

— Не дурная идея, — язвительно подмигнул он ему. — Но нет. Я лежал там помните? Фактически я до сих пор в розыске. Вы, — посмотрел он с надеждой на Мирона и Игната. — Переоденетесь в копов и отведете меня туда, как беглеца. Якобы приехали уточнить тот ли я человек, что сбежал от них недавно, заберете все документы на меня и велите привести двух больных, недавно прибывших, что бы отвезти нас троих в Тэмвуд, где нас якобы уже ожидают. Понимаете?

— Это плохой план, — разочарованно сказала Мария.

— Ну, другого у нас нет, родная, — задумчиво произнес Мирон.

— Хорошо, нам надо раздобыть форму и подпись Гофман.

— Это я могу взять на себя, — обрадовался Игнат, что хоть в чем-то обходит Рената. — Через мою фирму проходят крупные деньги, думаю, подпись Гофман хоть на одном документе да будет, — уверенно произнес он, заглушая внутри голос страха, желающий его капитуляции перед этой опасной миссией.

— Восхитительно, — похлопал его по плечу Ренат. — Тогда форму для нас я беру на себя.

Разговор закончился поздней ночью и как только последние штрихи были решены, друзья разошлись по комнатам.

— Мирон, я не могу уснуть, как же там Ия, как там Демьян? — с тревожным опасением шептала Мария.

— Я не знаю этого, но знаю, что мы сделаем все возможное, чтобы их вызволить, — успокаивающим голосом произнес он и укрыл жену под своей сильной рукой, давая ощутить максимальное состояние защищенности, как физической, так и психологической.

Она ничего не ответила, лишь тихонько наслаждалась этим состоянием и молилась за здравие сестры и друга, вопрошая всех существующих богов о помощи.