Девять

Она разжала ладонь. На ней лежал тяжелый перстень из моего сна, тот самый, что подарила мне Мария.

– Какая прелесть! Какое… космическое кольцо! Это ведь не тот перстень, который был там ? Боже мой, какое оно необычное, это кольцо!

Алиса улыбалась. А рядом с ней стояла и улыбалась Мария (которую видел только я, Платон Скарабеев: этот признак сумасшествия не порадовал меня).

– В слове Скарабеев – 9 букв, – зачем-то сказала Мария. – Со скарабеем никогда не расставайся. Слышишь? Никогда. Это важно.

– Тссс! – цыкнул я и приложил палец к губам.

Благодарная Алиса подняла юбку – точь-в-точь как Венера: вновь женское изящество оборачивалось формой разврата. Дежавю.

Мария целомудренно покинула комнату – собственно, исчезла.

С Алисой было слаще, чем с Венерой.

Мне срочно надо было покинуть помещение и выйти на улицу.

Еще вчера отороченные черным горностаевым мехом белые тучи свежими павами проплывали пред моим изумленным и восхищенным взором.

А сегодня перистые облака были похожи на хлопья грязной мыльной пены, клочками разбросанной по голубой реке.

Что будет завтра?

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

7

7.9.

Наступило время Ч.

Для меня наступило. А возможно, и не только для меня.

Мне предстояло ответить самому себе на несколько крайне неприятных, дьявольски сложных, ускользающих от внятной постановки вопросов. Точнее, ответы у меня были, только вот я никак не мог решить, какие их них считать правильными.

Вопрос первый . Чего ради я нахожусь у Вени в самом сердце его империи?

Варианты ответов:

1) Для того чтобы победить его?

2) Для того чтобы выполнить некую миссию, от которой я не вправе отказаться?

3) Не знаю.

Вариант третий сразу отпадал в силу его унизительности для мыслящего человека. Даже если ты не знаешь, ты догадываешься, почему ты не знаешь и в той или иной степени отдаешь себе отчет, что тебе необходимо для того, чтобы знать. Культивировать незнание, неведение, счастливо приносящее катарсис, могут только идиоты. Время идиотов и нирван, кажется, безвозвратно проходит. Ну, пару тысячелетий на раскачку, не более. А может, счет уже идет на столетия. Не исключено, что и на десятилетия. Но это не суть. Время вышло.

Вариант первый?

Да, конечно, я затеял с Веней нешуточную битву, и назад мне дороги нет.

Однако сам факт сражения с Веней – это следствие, но не причина. Мотивы нашей смертельной схватки, как сказали бы бесстрастные детективы? Голая психология? Смешно. Голая метафизика? Глупо. Голая правда?

Что есть правда? И какое отношение имеет она к истине?

Что есть истина?

Искусно подвести к этому убийственному вопросу и вовремя ввернуть его, значит, загнать в тупик всех, и правых, и виноватых. Считается, что только дурак возьмется на него отвечать. А умным положено с умным видом не ведать. Не врубаться. Дескать, кто знает, тот не говорит… Говорить об истине – значит, трепаться попусту. Напрасно тратить слова.

И я, конечно, в курсе этой философской традиции. И я готов бросить ей вызов. Вот только соберусь с духом.

Остается вариант второй?

Не знаю. О, мама дорогая, да, безусловно, хотел я сказать. Остается второй вариант. Точнее так: следует начать со второго варианта. Вот вам, кстати, ниточка, за которую мы потянули клубок истины.

Итак, миссия. Во-первых, слово дурацкое, грозно-сентиментальное, затасканное и оттого подозрительно фальшивое. Иначе говоря, речь идет о том, что мне проще выполнить свою задачу, чем не выполнять ее. Суть «миссии»?

Ну, давай, чего ты мнешься. Не бойся пафоса, если без него не обойтись; не бойся банальности, если она к месту. Не бойся. Ты ведь не себя боишься и не мыслей своих; ты боишься реакции любителей нирван, малых сих, малюсеньких, решивших уравнять всех не перед истиной, а перед фактом невозможности постижения ее. Ну!

Ладно. Суть миссии…

Смешно, ей богу! То, что я сейчас скажу, для меня звучит как обычное рассуждение. Но с точки зрения какой-нибудь всемирно-исторической, здесь столько всего судьбоносного. Окей. Суть миссии – с помощью разума внятно ответить себе на вопрос, что есть истина.

С точки зрения человека, живущего на планете Земля, ответ на этот вопрос существует. Более того: уклоняться от ответа на этот вопрос есть самая большая пошлость и самое великое лицемерие. Истина в том, что высшие культурные ценности, порожденные самой жизнью, должны определять жизнь всех, нравится им это или не нравится. А высшие культурные ценности – это истина, добро, красота. Вот и все. Три категории, у каждой из которых по девять параметров. За подробностями обращаться к роману «Девять».

Вопрос второй : а почему эта миссия перенесена в логово Вени?

А потому что Веня сумел сконцентрировать суть цивилизации: бессознательно делать ставку на бессознательное в человеке, принимающее облик как бы сознательного, а именно: делать ставку на интеллект, более зависящий от души, нежели от разума. Моя миссия вообще родилась благодаря Вене, – благодаря тому, кто подписывает смертный приговор землянам.