Девять необычайных жизней принцессы. Гайя

Придя в себя, Гайяна обнаружила, что лежит в собственной постели с шарфом бабушки в руках. Чемодан стоял у изножья кровати, а на паркете неподалёку обсыхали испачканные грязью туфли. Бабушка сидела рядом с чашкой чая в руках. Запах вербены и мяты оживлял мир вокруг Гайяны. Бабушка поставила чашку на прикроватную тумбочку и, отметив, что рукава жакета девочки стали коротки, сказала:

– Ты быстро растёшь. Придётся перешивать.

Гайяна ощупала лоб. Ни следа рожек. Она выдохнула: как бы она объяснила бабушке, откуда они взялись? Сундучок стоял рядом, и Гайяна рассматривала кусочки кожи, не решаясь коснуться их. Бабушка подошла поближе.

Она взяла один из лоскутов, покрутила его между пальцев и поднесла к свету, от чего кожица показалась полупрозрачной.

– При рождении ребёнка и мать связывает пуповина. Её перерезают, чтобы ребёнок мог жить вне материнской утробы, – начала бабушка.

– Да, а потом у ребёнка появляется пупок. Я всё знаю об этом! – сказала Гайяна.

Бабушка кивнула и аккуратно положила лоскут обратно в сундучок, рядом со вторым куском кожицы:

– Иногда случается так, что рождаются двое детей. Бывает и так, что один из них выживает, а второй – уходит навсегда.

Гайяна прошептала:

– Альбана…

– Такова жизнь, Гайяна, – ответила бабушка, поглаживая девочку по волосам, будто котёнка.

Девочка вскочила и развернулась к бабушке:

– Ты знала! И ничего мне не сказала!

Бабушка вздохнула. Она положила в чай ложку мёда и протянула девочке кружку, но та отказалась.

– Теперь ты знаешь.

– И ты обманывала меня! И мама, и папа!

– Нужно быть готовым узнать некоторые вещи, – тихо ответила бабушка.

– А кто решает, что я готова? Кто позволяет отравлять жизнь детей такими секретами? С чего взрослые считают себя в праве решать это? Она была моей сестрой! Мы могли расти вместе, играть! – раскраснелась от гнева Гайяна. – Я бы никогда не была одна…

И опустилась на кровать.

Горе внучки расстроило бабушку. Взгляд женщины потемнел от печали, и она попыталась развеять её, размешивая мёд в чашке.

– Ты можешь сама вернуть её к жизни, придумать Альбане собственную историю…

Она взяла ладони Гайяны в свои морщинистые руки. Девочка отвернулась и, вздохнув, сказала:

– Этого не хватит, чтобы по-настоящему вернуть её к жизни…

– Нет, но поможет тебе плести твою собственную. Пей чай, тебя ждёт целый мир.

Девочка взяла тёплую чашку.

Бабушка улыбалась так, как умеют улыбаться одни лишь кошки, и разгладила шарф, лежащий на простыне.

– Тебе тоже нравится этот шарф? Оставь себе. Твоя мама тоже таскала его у меня, когда была маленькой.

Гайяна потягивала ароматный горячий чай. Девочка закрыла глаза. Вкус вербены и мяты оставался неизменным. В парке за окном по-прежнему росли деревья, Листья, ветки и плющ вновь окрасились в сияющий зелёный. Гайяна вышла из тени, угрожавшей поглотить её, и отныне носила отражение сестры, которую могла иметь. И пусть не её лбу больше не красовались рога, девочка как никогда чутко ощущала оттенки голоса бабушки и звуки природы, раздававшиеся из самых отдалённых уголков парка. Девочка открыла глаза и улыбнулась: за морщинами на лице бабушки проглядывал свет той девушки, которой она была когда-то. Сова не обманула девочку, и теперь Гайяна видела всё то, что скрывается за любой внешностью.

Она и в самом деле выросла. Гайяна знала: ничто уже не будет прежним.

Девочка встала и направилась к двери. Она даже не заметила, что за ней по пятам следовала тень. Невероятная тень, на голове которой красовались величественные оленьи рога, а позади озорной запятой вилял кошачий хвост.

Анри Мёнье Глава 9 Гуайа

Зазубрины чёрных гор таяли, постепенно становились серыми и терялись в голубизне неба. Вершины были едва различимы. Пышная растительность подножия холмов образовывала лощину. По ней гулял лёгкий ветерок, принося удушливой равнине дуновение свежести. Зловещий запах креозотовых кустов боролся с запахом пылающей жаром земли и более сладкими ароматами плодов питайи и соцветий мескита. Бабочка-монарх зигзагами перелетала от кактуса к кактусу, от одной жёлтой виноградной грозди к другой.

Ошейниковая игуана всем телом прижалась к земле и замерла в ожидании, спрятавшись под камнем. Схоронившись под камнем, она добывала ужин себе по вкусу. Со склизким шипением её язык ухватил бабочку, отправив её прямиком в глотку. Подняв голову, игуана начала целиком заглатывать добычу. Ящерица щёлкнула челюстями два или три раза, прежде чем бабочка окончательно исчезла. На мгновение игуана, сытая и довольная, замерла. От бабочки ничего не осталось. Рептилия лениво повернулась, затем выбралась из убежища и неспешно направилась к гнезду.