Девочка и Дорифор

– Ну, пойдём, пойдём, – и Дорифор ввёл Тётю Любу в помещение, ставшее следственным, заставленное всяким народом. Та поздоровалась со всеми, подошла к бывшей жене Даля сзади кресла и возложила руки ей на плечи.

Милиционер, преодолевая нетерпение, вновь обратился к хозяину комнаты, вновь вытаскивая из папочки бумагу, испачканную извёсткой.

– Вы передавали это письмо Луговинову?

– Нет, – он слегка выставил нижнюю губу. Предыдущее сомнение в идентификации собственной личности у него улетучилось, а на замену пришла полная уверенность в себе.

– Тогда вернём это в исходное положение, – милиционер сложил лист в шестнадцать раз, – в таком виде.

– И в таком, нет, – настоял Дорифор с нарастающей твёрдостью.

– Извините. Просто, в нём написано, что вы должны передать это письмо Луговинову. От Даля Луговинову. Вот мы и надеялись, что вдруг ещё и на словах он что-то вам передал. Или объяснил весьма странное решение.

– Но я не знаю о решении. Может быть, вы подскажете.

– Решение о дуэли. Даль предложил Луговинову дуэль.

– Ох уж эта аристократия. Неймётся им прибегать к изысканным выдумкам. А на чём они дрались? Если дрались, конечно.

– Тут-то и сидит странность. Вы ведь старые друзья, так ведь? Вы дружны, и с тем, и с другим. Это явствует из письма и со слов госпожи Даль.

– Да, немолодые.

– Тогда, может быть, вам удастся разгадать особый смысл записки. Возьмите. Прочитайте. И повнимательнее.

Дорифор прочитал, в общем-то, вопль старинного друга и потеребил седую шевелюру у себя за ухом.

– Были они у меня оба. Вчера. И беседа была. Ой, объяснить мне ту беседу, нет ни сил, ни таланта. Тут надо много, много чего знать и пережить. И уметь. Они такое говорили, что если бы я не знал их давно, то счёл бы их речи сумасшедшими. Хотя они оба и есть с вывихами. Далеко не самые нормальные люди. Да, я видел, Касьян отдавал Антону сложенную бумажку. Возможно, именно эту. Я не вникал в их диалог. Я тогда вообще ни во что не вникал. Я просто присутствовал, – хозяин комнаты сделал несколько шагов. – Они обменялись философскими вопросами о числах, и договорились на одиннадцати. Вечера. Кажется. И что, поскольку вы при, как говорится, при служебных, значит, дуэль состоялась?

– Луговинов погиб под развалинами стены, и ровно в одиннадцать вечера, – доложил тот, который с папкой.

– О! Значит, Даль невиновен. Дуэли не состоялось. Не успела состояться, коль какая-то ненужная давным-давно заброшенная стена ввязалась в это пагубное мероприятие; пагубно вмешалась, как всякая ненужная вещь, – раздался голос тёти Любы со стороны кресла. Сзади кресла. Тётя Люба звонко и твёрдо выдала искреннюю заинтересованность в данном вердикте, сияющем справедливостью, и даже развела руки в стороны, мол, что и требовалось доказать.

– Совсем не виноват, – подтвердила бывшая жена Даля, вскакивая с кресла и обнимая Тётю Любу за талию.

– Нет, не значит, – милиционер, который тучный, опустил голову, создав тройной подбородок, и воздвиг указательный палец вверх. – Луговинову предстояло выбирать оружие. Мы, конечно, не можем знать о конкретном предпочтении дуэлянта. Но выбрал же. Иначе бы не явился. Мог, допустим, предложить и примирение, потому и явился. Но факт смерти налицо. – Теперь говорящий проделал вздох со стоном и вонзил тусклый взгляд в грудь Тёти Любы. – Выходит, вполне вероятно, что состоялась, произвелась, извините за выражение, сатисфакция, имело место удовлетворение за поруганную честь, одним словом, дуэль произвелась.

– Но не стенами же драться! – воскликнула девочка.

– Случаются драки «стенка на стенку», – вдруг осенило другого милиционера, – там, кстати, было две стены, шагах в пятнадцати друг от дружки, это вполне классическая дистанция для дуэли.

Дорифор усмехнулся и покивал головой.

– Вы же недавно дали им характеристику людей ненормальных, – обратился к нему этот эвристически настроенный моложавый милиционер с неподдельным воодушевлением.

– Это по части образа мышления, по части мировоззрения, по части отношения к раю и аду, наконец. Но не по части бытового поведения. И уж, конечно же, не по части владения совершенно невиданным оружием.

– Извините.

– Извините.

Оба милиционера вышли из комнаты, не зная, что предпринять. Вроде, тупик.

И в коридоре они столкнулись с Далем. Тот как раз вошёл в квартиру. Чуть поодаль стояла Фата Моргана. Это она открыла дверь. Она же недоумённо взглянула на вышедших от Дорифора милиционеров. Те коротко поздоровались.

– Милиция у нас кого-то ищет?

– Угу, – тот, который без папки, решил выдать экспромт, – человека, одного человека, по фамилии Даль.

– Я Даль, – сказал вошедший.

– О! Вот что значит, по горячим следам, – обрадовался обладатель папки с лежащей в ней запиской Даля.

Художник убегать не собирался. Но мысль мелькнула.

В коридоре появился Дорифор. Они встретились взглядами. Дорифор после того закрыл глаза.

В его сознании резко высветился тот взгляд, из того сна, где он видел Агасфера с лицом Даля. Он был один в один. «Ох-ох»! – только вопль и пронёсся у него в голове.