Девочка и Дорифор

– Его многие знают.

– Понятно, что многие, только в определённых кругах. А вы лично?

– Знаю. И давно. Знаю. А почему вы спросили о нём в прошедшем времени?

– Он умер.

– Ох. Когда?

– Ночью. Около полуночи. Точнее, в одиннадцать часов. Он оказался придавленным стеной старого дома в Каменке. Если бы не противоугонная сигнализация машины, никто бы того не узнал. Милиция приехала спасать машину от угонщика, а обнаружила труп её хозяина. А потом, уже к утру, в кармане пиджака мы нашли эту записку с почерком Даля. Вы прочитайте.

Прочла, пересиливая уставшую от переизбытка голову, не слушалась её разума, а всецело подчинялась разбушевавшемуся в ней беспокойству.

– Странное письмо, – просипела женщина и перечитала. Вслух: – «Вы оскорбили мою востребованность Богу. Тем самым затронута не просто честь. Здесь дело гораздо более высокого достоинства. Потому и необходима наша с Вами дуэль. Оружие и время встречи – за вами. А место встречи – за мной. Предлагаю заброшенную мызу в Каменке. Данное письмо Вам передаст наш общий друг Дорофей Иванович Форский. Он же расскажет, как найти мызу. Секундантами пусть будут наши отдельные две совести. Даль».

– Я ничего в нём не поняла, – письмо было возвращено милиционеру с папкой.

– Да, странное оно. И, действительно, малопонятное, – моложавый милиционер снова стал покусывать ус и вложил испачканную бумагу в папку. – А кто этот Дорофей Иванович Форский? – спросил он и нижней губой придавил оба уса, – может быть, и он тоже вам знаком?

– Дорик. Знаю давно. Они с мужем старые друзья. Недавно мы встречались. Нарочно ради знакомства с Луговиновым.

– Но вы, кажется, признались в давнишнем знакомстве с погибшим.

– Я, да. Но Даль ничего о нём не знал. А Дорофей почему-то слишком упорно настаивал на том знакомстве и на обязательной встрече.

– Успешная ли состоялась встреча? И чем она продолжилось? Думается, не очень приятным, судя по записке.

– Ну, успеха и не предполагалось. Дорофей говорил, что им было бы интересно побеседовать. Вот и всё.

– И побеседовали?

– Почти нет. По крайней мере, в моём присутствии. Я недолго задерживалась в гостях. Ушла по важному делу, – здешняя гостья, изображающая хозяйку, горько усмехнулась.

– В гостях, это где? – теперь взялся за перекрёстный допрос толстяк, опуская взгляд с потолка.

– У Дорофея. В квартире у Дорофея.

– Вы можете рассказать, где он живёт.

– Ой, адреса не знаю. Но визуально помню. Слева от рынка.

– Угу. Тогда мы вынуждены попросить, чтоб вы проводили нас до него.

– Прямо сейчас?

– Да, лучше прямо сейчас. Время дорого.

– Ничего. Мы не будем вам мешать.

Входит девочка, протирая глаза кулачками, совершенно по-детски.

– Я знаю дорогу, – теперь она зевает в кулачки.

– Отлично, – говорит усатый милиционер, потягивая шею сбоку на бок и ласково поглядывая на девочку.

Та быстренько приняла походный вид, раньше всех оказалась в прихожей, открыла дверь настежь.

– Прошу, – сказала она.

Дом человека, похожего на Дорифора, отыскался без труда. Благополучие поиска обусловило то обстоятельство, что бывшая жена Даля находилась почти в бессознательном состоянии, и шла, копируя недавний путь в компании приятелей, случайно тогда оказавшихся под одной крышей. Её не заботила обычная для людей ориентация по различным знакам городских пространств. А девочка поддакивала.

– О! – воскликнул Дорифор, опережая взаимные приветствия, когда отворил входную дверь и завидел диковинную компанию, состоящую из цветастой пары женского пола и столь же колоритной, но иного толку, парочки милиционеров, – интересно, кто кого привёл?

– Извините, ради Бога, – шепнула приезжая дама, – но у нас беда.

Хозяин молча провёл ранних гостей в комнату и пригласительным жестом усадил на новенькую скамью. И немедля спросил, снова опережая вопросы пришельцев:

– С кем беда?

– С Луговиновым. И с Далем тоже, – бывшая жена Даля опустилась в кресло. Хозяин продолжал стоять.

Дорифор округлил глаза и вопросительно глядел на милиционеров, ощупывающих мягкую шероховатость деревянной скамьи.

Один из них, тот, который с папкой подмышкой, отряхнул руки друг об дружку, достал из того вместилища секретов известное нам письмо и подал Дорифору.

– Вы, Дорофей Иванович Форский?

– Я, – Дорифор, от нечастого произнесения его отчества и фамилии, немного усомнился, выдавая это сомнение интонацией с откровенным упадничеством.

Раздался звонок в наружную дверь. Дорифор, сказав «извините» кинулся её открывать. За порогом стояла Тётя Люба.

– Дорик, – жарко выпалила она, с напором заходя в квартиру, – я слышала, что содеялось что-то ужасное. Может быть, ты мне растолкуешь?

– Погоди, погоди, давай пройдём в комнату. Меня уже милиция начала пытать, но я ничего не понимаю.

– И я узнала от милиции. Там племянник мой работает следователем. Он мне позвонил и сказал. Точнее, спросил, не могу ли я что-нибудь просветить по этому делу, поскольку знакома с Далем. Я и говорю ему, схожу к Дорику, с ним посоветуюсь. И пришла.