Девочка и Дорифор

Они стали часто встречаться сознательно. Без игроков-посредников. Юноша изо дня в день спешил ощутить изменения в тепле её рук и насладиться игрой запахов, исходящих от неё. И ещё жаждал слышать трепет её дыхания, шорох волос на ветру, и всякое движение её гибкого тела. Девушке нравилась упругость его пальцев, неизменность обстоятельных запахов музыкальных инструментов, а главное – ей хотелось чаще видеть то неисчерпаемое вдохновение на его лице. А лучше – созерцать его постоянно.

Из ночи в ночь им снились сны друг о друге. Юноша перед сном перебирал в сознании различные сочетания запахов и звуков, тепла и прохлады, исходящих от неё, и во сне у него создавались ясные образы тех картин, которые она писала. Он не видел ни красок, ни линий, ни светотени. Зато постигал чистый образ, создаваемый невидимыми чистыми красками, гибкими линиями и бархатной светотенью. Девушка перед сном вглядывалась в характер изменчивости в печатях вдохновения на его лице, в оттенки упругости его пальцев, в соединение запахов дерева и металла, а во сне ей представлялись музыкальные образы тех произведений, которые он играл. Она не слышала никаких звуков: ни высоких, ни низких, ни быстрых, ни протяжных, ни различных их сочетаний. Но она узнавала ясный образ музыки, неслышно рождающейся из калейдоскопа колебаний и запахов, затейливо переплетающихся между собой.

Идёт время. И настаёт мгновение, когда оба они в отдельности понимают, что постоянно обретаться вместе – безусловная необходимость для них обоих.

Эта странная свадьба запомнилась односельчанам. И не одной свадьбой кончилось дело. Намеренно к назначенному дню, всей округой, с миру по нитке, был построен для них небольшой, но добротный и удобный домик на горке за окраиной деревни. В нём строители, между прочим, предусмотрели даже специальные приспособления, из-за необычности будущих жильцов, и воплотили их – в силу полноты своих представлений и по мере имеющихся возможностей.

Теперь по ночам перед сном они вверялись общему для них обоих и остро ощущаемому чувству осязания. Всякая частица поверхности их тел, соприкасаясь друг с другом, и так, и иначе, способны создать неведомое никому произведение осязательного искусства. Они быстро научились гармонии игры, воспринимаемой на уровне осязания, и вскоре могли сочинять прекрасные дуэты. Кой-какие из них заучивались и воспроизводились в виде театральной постановки. Но больше предавались неповторяемым экспромтам. Ни одна ночь не могла начаться, если не произойдёт очередное сочинение осязательного искусства, которое только они вдвоём могли воспринять и оценить. Как у него прекрасно получалась музыка, а у неё великолепно удавались картины, так совместно рождались изумительные осязательные картины и симфонии.

А утром она видит глазами художника пригожее сложение его справного тела с бесчисленным многообразием тонких деталей, а он слышит слухом музыканта отзывчивый трепет её гармонического стана, всего целиком и отдельных иных колебаний и вибраций разных его очагов.

А потом весь день он играет музыку, где женственный трепет и мягкие колебания её тела перерастают в изысканные многомерные мелодии. А она пишет этюд, где главным героем пребывает он, разрушая плоскость бумаги или холста богатством многозначительности.

После насыщения мелодиями и просто звуковыми картинками сочиняется крупное музыкальное полотно. На основе набросков и этюдов создаётся живописная симфония.

Они живут сообща, но пребывают в различных мирах: один не видит картин супруги, другая не слышит музыки супруга. По-прежнему, исключительно во сне, как мы знаем, для них открывается возможность ощутить образы произведений друг друга. Но порой и наяву им удаётся тоже обоюдно и в полную силу ощущать одно и то же произведение, произведение природы, единого для них мира, и вполне всамомделешнего. Пусть это явление для них чисто внешнее, пусть чьё-то чужое. Но они всегда чрезвычайно рады этому выразительному до восхищения произведению природы. Встречают его с неизменным восторгом и потом с жаждой ждут появления вновь столь бесконечно для них желанного свойства земного естества. Это явление грозы. Она видит мгновение света молнии и щиплет его за локоть. Он слышит раскаты грома и нежно трясёт её за плечи. Так они вместе сидят перед низеньким деревенским окном и внимают искусству природы. С начала до конца. Даже обычай у них возник. Обязательно во время грозы они бывают в обнимку. И если природное действо начнётся не ко времени – когда они далеко друг от друга, каждый из них бросает сиюминутное занятие и бежит к заветному месту возле низенького окна.