Девочка и Дорифор

Но я надеюсь на малое оправдание моей постановке цели и созданию мной тоже черт и тоже неизвестного образа. Да, я не знаю, чей образ я проявил. И есть две стороны оправдания. Одна сторона состоит в том, что я никогда не помышлял стать соперником Богу, я помышлял стать и стал соперником многим моим предшественникам и отчасти современникам, не более. И не создаю засекреченного от себя же образа, ни апокалипсического, ни просто правдивого, из-за нехватки должного дара. Не обзавёлся такой заманчивой заботой. Другая сторона состоит в том, что я, человек – сам являюсь образом и подобием Бога. Потому я и делаю то же, что Он, – создаю миры. Не в натуре. Лишь в жалких теориях, кажущихся грандиозными и переворачивающими представление о том же мире. Но принимает ли такие и им подобные оправдания Бог, я не знаю, поэтому способен ими только утешить себя.

И премия, которой удостоена моя персона, по-видимому, является вещественным знаком упомянутого утешения. Ибо ничего не делается без воли Божьей»…

Глава 25. Сюрприз

Луговинов появился в квартире подобно прошлому разу, когда возвратился за «мобильником», то есть без обременения звонить. Одним словом, дверь снова оказалась незапертой и даже слегка приоткрытой.

– О, честная компания! – он повертел головой туда-сюда, разглядывая народ подле праздничного стола.

– О, и ты приехала, – обратился лауреат к бывшей жене Даля, – как ты догадалась о моём приходе именно сюда? Сюрприз?

– Она у меня любит делать сюрпризы, – снова сказал последний гость и снова повертел головой туда-сюда.

Народ пока не произнёс ни слова. Кивал головой. Одна лишь девочка успела бросить робкое «здрась» и вопросительно взглянула на матушку, затем на отца.

Мать быстро-быстро двигала яблоками глаз, в связи с чем не смогла поймать вопроса во взгляде дочки, а папа слегка заузил глаза, вдруг переполнившиеся насмешливым светом.

– В общем, приветствую вас, господа, – Луговинов блистательным обличием выказывал настолько ярко сверкающее довольство, что Касьян Иннокентьевич и его дочка, независимо друг от друга и подавляя в себе никчёмный конфуз, перемежёванный с недоумением и насмешкой, тут же догадались, кто пришёл.

Но, тоже сияющий, только роскошной сединой, человек, похожий на Дорифора, исполняя обязанности хозяина, упреждающе поднял руку в сторону вошедшего и принялся знакомить между собой народ и знаменитого гостя.

– Это Луговинов нас посетил, – воскликнул он, – виновник, так сказать, нашей встречи, не буду оглашать повода. Неформальной. Однако чин определённой формальности провести необходимо. А именно, церемонию знакомств, – он торжественно возвеличил голос и взглянул каждому в глаза, выдерживая паузу, подобно драматическому актёру на театральной сцене во время выдающегося спектакля.

– Этот человек, рядом со мной, Даль, совершенно случайный художник Даль, – не оставляя торжественности, продолжил он знакомство и посмотрел в глаза Луговинову.

Последовала новая театральная пауза.

– А это дочка совершенно случайного художника, и надежда наша, тоже будущий художник, но основательный, – он указал кивком головы в сторону девочки и продолжительно сощурил один глаз.

– Эта очаровательная женщина, Люба, закоренелый завсегдатай наших посиделок, опять же художник, и чисто по рождению, та, которая добилась немалых успехов на полях изобразительного искусства и разговорного жанра, – он высоко поднял подбородок и оглядел присутствующих по кругу.

– Это…

– Остальных я знаю и они со мной знакомы, – Престижный лауреат остановил актёра, играющего роль античного героя, – не старайся. Окончена твоя формальность.

Он с подчёркнутостью подробно оглядел убранство комнаты и с восхищением постановил:

– Шик. Дорик, ты действительно, мастер на все руки. А главное, стол теперь в идеальном порядке. И лавочки новенькие.

Дорик тем временем взглянул на Луговинова, развёл руки, а затем краем взгляда задел гостью Касьяна. Та растерянности не испытывала, но и уверенности тоже не приобрела. Сюрприз её шокировал, но до бессознательного состояния не довёл. Она только попеременно опускала голову и поднимала. Глаза её теперь сделались будто стеклянными и неподвижными.

Даль коротко посмотрел на бывшую жену, покривил рот с боку на бок и отвёл взгляд в сторону, примерно туда, где сидела дочка, но мимо неё.

Девочка поочередно смотрела на постоянного и неизменного отца, на вновь обретённую, но временную мать, на знаменитого, но ей незнакомого Луговинова. Удивления она не скрывала. Даже вдруг в ней образовался порыв немедленного бегства с этого почти семейного собрания, поскольку приятного для себя тут заметно поубавилось. Поднялась и подалась корпусом вперёд. Но тут же остановила тот порыв, когда встретила потускневший взгляд отца. Наверное, вовремя одумалась и сразу же сознательно проявила солидарность с папой. Конечно же, она его поддержит хотя бы простым присутствием, спасёт от внезапного одиночества. Потом, по-видимому, чтоб заметно не мельтешить, подошла к матери.