Девочка, кот и штурман

Пока мужчины продолжали жаловаться на еду, один из них закашлялся. Учитывая, что многие места пустовали, вычислить источник кашля не составляло труда. Им оказался капитан.

Мужчина, сидевший ближе всех к отцу Уны, быстро отодвинулся. Мистер Бритт снова закашлялся. На этот раз уже громче. Вскоре его грудь сотрясалась от приступов сильнейшего кашля. Потом кашель прекратился, но что-то было не так. Лицо командира стало багроветь, а руками он судорожно хватался за горло.

– О, боги морей и океанов! – воскликнул один из мужчин. – Капитан не болен. Он задыхается.

Вскочив на ноги, он подбежал к хозяину корабля и стал колотить его по спине.

При каждом ударе глаза капитана Бритта выпучивались. Его лицо из багрового сделалось пугающе бледным, с оттенком синевы. Все краски схлынули у него с лица, и он с глухим стуком повалился на пол, больше не шевелясь.

На корабле воцарилась тишина. Даже волны за бортом стихли. Несмотря на то что они уже лишились трех членов команды, никто не был готов к гибели командира. Что же им делать без него?

Если команда не хотела терять капитана, то Уна беспокоилась об отце. Если он умрет сейчас, то даже не узнает, на что она способна. Нет, Уна вообще не хотела, чтобы с ним что-то случилось. Она желала ему помочь, но, научившись плавать и завязывать более сотни морских узлов, Уна тем не менее не умела спасать жизни.

Пока некоторые старшие члены команды уже планировали собственное стремительное повышение до капитана, вперед выступил кот.

Барнакл, коснувшись хвостом ноги штурмана, неспешно подошел к отцу Уны, запустил пушистую лапу ему в рот и выковырял оттуда какой-то небольшой белый предмет. Бросив его на пол, Барнакл царапнул мужчину по лицу, и тот очнулся.

– Капитан! – закричал кто-то. – Вы живы!

Отец Уны медленно поднялся на ноги. Прошло несколько минут, прежде чем его лицо приобрело свой нормальный цвет. Тогда он нагнулся и подобрал то, что Барнакл вытащил у него из горла.

– Рыбья кость? – сказал капитан. – Проклятая рыбья кость! Какого дьявола она тут делает? – и он перевел взгляд на Уну.

– Я… м-м-м… я не знаю, – пробормотала девочка. Она трижды проверила похлебку, перед тем как подавать ее на стол. Может, стоило зажечь еще одну свечу, чтобы лучше видеть? Все же на камбузе было темно.

– Девчонка, да что с тобой не так? – воскликнул отец. – Я отправил тебя на камбуз, поскольку был уверен, что даже ты там справишься. Но ты не в состоянии приготовить мало-мальски приличную похлебку или очистить от костей одну-единственную рыбу!

– Прости, – сказала Уна. – Я вовсе не хотела навредить тебе. Наверное, я просто… задумалась.

– О чем? – проревел командир. – Твоя единственная забота – очищать от костей эту проклятую рыбу! Вон с глаз моих!

А потом велел ей убираться в свою комнату без ужина.

Несмотря на то что Уну, по сути, отослали в кладовую, где было полно еды, она побоялась съесть что-либо. А вдруг это обнаружит отец и рассердится еще больше? Что он тогда с ней сделает? Запрет ее в трюме до возвращения домой? Привяжет к самой высокой мачте и оставит так на всю ночь? А может, просто вышвырнет ее за борт? Уна знала, что сгущает краски, – капитан Бритт никогда бы так не поступил, – но все-таки не стала трогать никакие продукты.

Она с легкостью не обращала внимания на еду, так как была не слишком-то и голодна. Сначала Уна очень испугалась, думая, что отец умрет, а потом так же сильно обрадовалась, когда он выжил. Но отец только разозлился, хотя она не собиралась вредить ему, а лишь хотела помочь.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Уна достала одну из своих книг. С тех пор как она пробралась на корабль, у нее не было времени читать. Но Уна надеялась, что не забыла, как это делается. Она уже собралась открыть книгу, как кто-то постучал в дверь кладовой.

– Можно войти? – послышался тихий голос из-за двери. Это был штурман Харойльд.

– Конечно, – ответила Уна.

Он открыл дверь кладовой и шагнул внутрь, а потом протянул руку и раскрыл ладонь. Там лежали два небольших печенья.

– Я подумал, что ты, наверное, хочешь есть.

– А у тебя не будет неприятностей? – спросила Уна.

– Что мне сделает твой отец? Тоже запрет в комнате? Но тогда мы можем столкнуться с айсбергом или же он поведет корабль на юг вместо севера. На, держи, – штурман протянул ей угощение. – Его испекла моя жена. Она всегда готовит мне в рейс целый пакет печенья. И, между нами говоря, – прошептал он, – у нее получается куда лучше, чем у Ольфа.

Пока Уна ела печенье, Харойльд караулил у двери. Она уже доедала крошки, которые упали ей на одежду, когда штурман заметил лежавшую возле нее книгу.

– Какая из них твоя любимая? – спросил он, кивнув на книгу. В ней были сказки Северного моря.

– Сказание о нарду.

– Надо же, моя тоже.

– А ты когда-нибудь видел настоящего нарду? – спросила Уна.

Штурман отрицательно покачал головой.