Девочка, кот и штурман

Под палубой остались только четверо. Харойльд не мог прокладывать курс в шторм, поэтому удобно расположился в своей каюте. К нему присоединился Барнакл, не желая вымокнуть до нитки. А Уна с Ольфом на камбузе готовились к атаке стихии. Им было велено убрать все, что могло пролиться или опрокинуться, когда буря будет швырять корабль из стороны в сторону. И первыми в списке значились три ведра рыбьих потрохов.

– Полезай наверх, – сказал Ольф Уне. Несмотря на все его возражения, что он слишком болен и не может ничего делать, капитан все равно заставил его встать с кровати и присоединиться к остальным. Ольф кивнул на ведра: – Они не поднимутся сами.

– Я тоже вряд ли их отнесу, – заметила Уна. Ведра оказались настолько тяжелыми, что поднять каждое можно было только двумя руками.

Наблюдая, как она пытается поднять первое ведро, Ольф вздохнул и покачал головой:

– Буря пройдет быстрее, чем ты справишься. Вот, – он подхватил два ведра, оставив Уне третье. – Живее! Ненавижу бури! Худшее, что есть в море.

Девочка и кок вышли из камбуза и полезли по лестнице. Чем выше они поднимались, тем сильнее завывал ветер, словно стая волков над их головами. Деревянная палуба обледенела, и, шагнув на нее с лестницы, они тотчас поскользнулись и упали. Тут в правый борт с силой ударила волна, корабль бросило влево, и Уна с Ольфом покатились по палубе. Девочка успела схватиться за ограждение, а кок, перелетев через борт «Отважного леопарда», упал в море. И черная бурлящая вода сомкнулась над его головой.

– Ольф?! – закричала Уна и перегнулась через ограждение. Кока нигде не оказалось.

Она обернулась вокруг себя. На палубе было полно людей, но из-за ветра, дождя, мокрого снега и волн они не видели, что случилось.

– Человек за бортом! – закричала девочка. – Человек за бортом! – кричала она изо всех сил. Но ветер уносил ее крики, и никто из команды ничего не слышал.

Время Ольфа было на исходе. Еще пара минут в воде, и он бы погиб. Уна поняла, что должна сделать. Она сбросила ботинки, перепрыгнула через ограждение и бросилась в море.

Ледяная вода пронзала ее кожу, словно осколки льда. Уна проваливалась в темноту. Она испугалась, что так и будет погружаться в воду, пока не достигнет морского дна, но тут ее нога задела что-то твердое. Прямо под ней был Ольф.

Уна схватила его и толкнула к поверхности. Как раз в тот момент, когда воздух в ее легких уже заканчивался, она вынырнула из воды.

Девочка ловила воздух ртом. Рядом с ней бултыхался Ольф, откашливаясь и отплевываясь.

Пока они были под водой, один из членов команды понял наконец, что случилось. В море спустили шлюпку, которая теперь направлялась к ним.

Спасательный отряд сначала подобрал Ольфа. Его вытаскивали из воды, словно пойманную рыбу. Потом они повернулись к Уне, но как раз в этот момент ее накрыла волна и швырнула об лодку. Когда волна прошла, девочки нигде не было видно.

– Она утонула, – сказал один из членов команды. – Море забрало ее.

– Она протянула почти четыре недели, – заметил другой. – Думаю, это значит, что пари выиграл Мортен.

– Не сейчас, Ларс, – произнес третий.

Пусть ни один из них не хотел, чтобы девочка оставалась на корабле, но тем не менее они не желали, чтобы все обернулось именно так. Женщины должны умирать старыми и морщинистыми, в своих постелях, а не тонуть в бурных и ледяных водах Северного моря. Что подумает их командир?

Мужчины уже собирались возвращаться, когда вдруг заметили, что на волнах что-то покачивается. Они подгребли ближе. Это оказалась дочка капитана. Ее губы посинели, кожа побелела, а глаза были закрыты. Члены команды достали ее из воды и положили в лодку. Девочка не шевелилась.

Мечты сбываются

Уна открыла глаза. Она находилась в комнате под палубой. Однако здесь было уютно, как дома. Тут лежали подушки, мягкие ковры и одеяла вдвое толще человека. Стены украшали картины с изображениями морских существ, а также несколько огромных костей, некогда принадлежавших гигантским рыбам.

Уна лежала не на мешке с мукой, как в кладовой, а на настоящей кровати, как на суше. Она никогда не бывала в этой комнате раньше, но знала, чья она. Только в одной каюте могли быть такие великолепные и дорогие вещи. Уна находилась в каюте своего отца.

Она села, и мир вокруг поплыл. Девочка упала обратно на кровать и застонала. Все ее тело болело. Уна еще никогда не чувствовала себя так плохо.

Теплая рука коснулась ее лба, затем кто-то спросил, как она себя чувствует.

– Харойльд? – позвала девочка.

– Уна, – ответил штурман. По его старческому лицу пробежала волна облегчения. – Я думал, мы тебя потеряли.

Девочка повернулась к Харойльду. Он сидел на стуле рядом с кроватью, а на коленях у него лежал большой лист пергамента. Было похоже, что штурман рисует новую карту. Заметив взгляд Уны, он быстро свернул пергамент.

– Пойду позову твоего отца, – сказал Харойльд. – Он просил сообщить ему, как только ты очнешься.

Моряк ушел, и через пять минут в каюту вошел ее отец. Он посмотрел на дочь и недоверчиво покачал головой.