Девочка, кот и штурман

Два дня назад кучер, сытый по горло нытьем пассажирок, сбежал на одной из лошадей и поскакал обратно на Север. Похоже, он решил, что лучше уж вытерпеть самую суровую зиму за последние пятьдесят лет, чем провести хоть еще один день с ними.

Миссис Бритт продолжала бить лошадь, когда услышала чей-то крик:

– Воры! Воры на северном участке!

Жена капитана Бритта обернулась и увидела невысокого крестьянина, бежавшего ей навстречу. Он тащил полную корзину репы и бешено размахивал руками.

– Прочь отсюда, воры! – кричал он.

Ее еще никогда так не оскорбляли. Она – вор? И это говорит ей какой-то крестьянин! Да как он смеет заявлять подобное?! Такие, как он, не имеют на это права.

Подбежав к миссис Бритт, крестьянин ударил ее корзиной. Повсюду разлетелась репа. Лошадь не растерялась и слопала большую часть на лету, не дав овощам даже упасть на землю. Несколько штук, которые она случайно пропустила, влетели в окно кареты и угодили в головы сестрам Бритт. Одна даже залетела Берит в рот.

– Проклятая репа! – закричали девочки. Они высыпали из кареты на обочину, присоединившись к своей матери.

Глаза крестьянина выпучились от страха.

– Еще воры! – завопил он. – Еще воры на северном участке. – Когда репа в его корзине закончилась, он нагнулся, стал вырывать из земли новую и бросать ее в Бриттов. – Я не прекращу, пока вы не уберетесь прочь, – предупредил он. – И знайте, что только на этом поле больше тысячи штук.

– Уберемся прочь? – переспросила жена капитана, увернувшись от особенно большой репы, летевшей ей в голову. – Мы проделали весь этот путь, чтобы увидеть принца, и пока не собираемся уезжать.

– О, я могу отвести вас к принцу, – предложил крестьянин. – Он вам совершенно не обрадуется. Принц ненавидит воровство. Для воров у него есть только одно место – холодные подземелья под замком.

Миссис Бритт побелела, как айсберг.

– Подземелья? – переспросила она. – Нет, не надо. Мы не воры и можем заплатить за всю эту репу, даже за ту, которую ты швырял в нас.

Жена капитана скрылась в карете и через мгновение вернулась с целой пригоршней серебряных монет.

Крестьянин уставился на монеты и почесал затылок. Его волосы были цвета сена.

– Что это? – спросил он.

– Деньги, – ответили ему.

– Наверное, он первый раз в жизни видит деньги, мама, – сказала одна из дочерей, и все шестеро захихикали.

– Вовсе нет, – отозвался крестьянин. – Но вот такие монеты вижу впервые.

– Ах да, конечно, – произнесла миссис Бритт. Когда над ними нависла угроза тюремного заключения, она стала гораздо более вежливой. – Держу пари, что ты никогда не видел наши северные деньги.

Крестьянин прекратил собирать репу и уставился на женщину и девочек. Его глаза заблестели, когда он о чем-то подумал.

– Вы сказали «северные»? – спросил он.

– Да, – ответили Бритты.

– И вы из тех краев?

Северянки снова кивнули.

– Мы из Нордлора, – гордо произнесла жена капитана. – Деревня тысячи кораблей. Может, слышал о такой? Мы прибыли сюда, чтобы мои прекрасные дочери могли выйти замуж за принцев своей мечты.

– Так что ж вы сразу не сказали? – теперь, вместо того чтобы швыряться в них репой, крестьянин отдал им ее даром. – Подождите здесь, – попросил он. – Не двигайтесь с места. Я пойду позову принца.

– А вот и он, – гордо заявил крестьянин, вернувшись час спустя. Он улыбался и, казалось, не возражал, что лошадь Бриттов по-прежнему поедала его репу. – Принц Манфред из Репового города.

Все шесть сестер Бритт и их мать посмотрели на принца. Его волосы были черны, как и конь, на котором он восседал. А сам принц был облачен в накидку из пурпурного бархата, такую длинную, что она походила на платье. Однако их взгляды остановились не на принце, а соскользнули к толстым цепям, висевшим на шее коня. Они были из чистого золота и сверкали на солнце.

– Мама, а это, случайно, не бывшие поводья Фрейдис? – спросила Сиссель, дергая мать за платье.

– Тише, Сиссель! – шикнула на нее миссис Бритт. – Не сейчас. Взрослые разговаривают. – Она оттолкнула дочь и улыбнулась принцу: – Очень рада с вами познакомиться, принц Манфред!

Женщина хотела было сделать реверанс, следуя южному обычаю, о котором рассказывала леди Саммер, но зацепилась носком туфли за репу, споткнулась и упала.

– Будьте добры, называйте меня принц Репа, – попросил принц, наблюдая, как дочери помогают матери подняться. – Рад с вами познакомиться, дамы.

Он соскочил с коня и по очереди пожал им руки. Его пальцы были похожи на скользких угрей в ведре. Потом принц оглядел их с ног до головы, как торговец, оценивающий бочонки с китовым жиром.

– Да, – промурлыкал он, – они прекрасно подойдут.

– Они? – переспросила жена капитана.

– Да. Я бы очень хотел взять в жены их всех.

– Но, мама, – заныли девочки. Они оторвали свои алчные взоры от блестящих золотых цепей и стали дергать мать за платье. – Мы не хотим делиться.

– Помолчите, девочки, – шикнула на них женщина.