Девочка на войне

– Пошли. Вторым пилотом будешь, – сказал Петар и указал на пассажирское сиденье. На Петаре была военная униформа, с которой срезали левый рукав, чтобы туда пролез гипс. Он положил мне на колени желтый конверт и сдал задом с подъездной дорожки на улицу. – Вот тут все самое важное. А именно: твои документы – билет, паспорт, контактная информация приемных родителей, письмо с приглашением и, – он нырнул рукой в карман и сунул в конверт пачку динаров, – немного денег на случай, если у кого-то разыграется аппетит.

– Аппетит?

– Не на еду, – объяснил он и постучал по конверту. – Сама увидишь, что влиятельных людей частенько можно убедить. По крайней мере тут. Не знаю, как там в Америке. Не беспокойся. Если понадобится, ты сразу поймешь. Тонкости военным не свойственны. В общем. Когда доберешься до Германии…

– Не выходить из международного терминала, – отозвалась я, вспомнив указания Срджана.

– Хорошо. А когда доберешься до Нью-Йорка?

Я кинула на него пустой взгляд. Никаких советов относительно Америки я не помнила.

– Просто держись молодцом! – сказал он. – В аэропорту тебя встретят, так что пройдешь таможню – и самое сложное позади.

Я перелистала бумажки. Потом вернулась к началу и еще раз прошлась по всей стопке. Билет там был всего один.

– Тут написано «Франкфурт – Нью-Йорк». А где еще половина?

Я-то думала, что сложнее всего будет добыть американскую визу, и даже не предполагала, что с выездом из страны возникнут какие-то трудности. Но чем больше я об этом думала, тем больший меня охватывал ужас. Конечно, какая компания в здравом уме решит пустить коммерческие рейсы в зоне боевых действий?

– Я обо всем договорился, – отозвался Петар.

– Как ты вообще нашел людей, которые согласились помочь?

– У меня всегда были связи. Ты просто не замечала. Маленькая была.

Аэропорт оцепили белые автомобили: снабженческие грузовики с гладкими капотами и перетянутыми брезентом кузовами, цистерны для перевозки горючего, сияюще-белые внедорожники, даже вереница белых танков, на которых жирным черным шрифтом значилось «ООН». По обе стороны забора кишмя кишели миротворцы, их шлемы с бронежилетами чуть ли не светились под рассеянными лучами рассвета. Но Петар у въезда не остановился. Я ждала, что он вот-вот свернет к боковым воротам или служебному проезду. Но вместо этого Петар вырулил на шоссе, тянувшееся на юг.

– Петар, а как же аэропорт?

– Нам не туда, – ответил он.

– В каком смысле?

– Тут слишком строго с охраной. Они досматривают самолеты.

– Так куда мы едем?

– В Оточац.

– Оточац! У них разве есть аэропорт? Там же вроде орудуют четники?

– Мы на это и рассчитываем, – сказал он. – Хаос нам сейчас только на руку. Никто тебя и не заметит.

– Но…

– Никаких но, – отрезал Петар.

Утреннее солнце залилось багрянцем, и я уткнулась взглядом в пол, чтобы мне не слепило глаза. Мы ехали в полной тишине, пока не выбрались за пределы знакомых мне окрестностей.

– Мы обязательно тебя отсюда вытащим. Как доедем в Оточац, нас встретит миротворец по фамилии Стэнфелд.

– Мне страшно, – сказала я.

– А как же!

– Что?

– Иначе было бы странно.

– А миротворец ООН, почему он нам помогает?

– Это женщина, – сказал Петар. – Я как-то спас ей жизнь.

– Это тогда ты руку поранил?

– Не. Ее я спас в свой выходной.

Гордый собой, Петар открыто улыбнулся, на что я не сдержалась и улыбнулась в ответ. Петар положил руку мне на колено.

– Она уж о тебе позаботится.

Примерно через час мы въехали в Лику и выбрались на окраины Оточаца. Пахотные поля сменились скопищами выстроенных вдоль дороги бежевых домов с красными черепичными крышами. Большинство из них бывали под обстрелом и находились на разных стадиях запущенности.

– Черт, – выругался Петар, и, заглянув вперед, я увидела бородатых мужчин на дороге. – Да черт его дери.

– Что нам делать?

– Полезай назад, ложись на пол и не шевелись, пока я не скажу, – ответил Петар.

Я сунула конверт за пояс штанов, перелезла через сиденье и вжалась лицом в грязный коврик. Петар накинул на меня одеяло и подъехал на КПП.

Я услышала, как он опустил окошко, а потом какой-то незнакомый голос поблизости:

– Могу вам чем-то помочь?

– У меня посылка, – ответил Петар, и я, услышав шорох расправляемой бумаги, подумала, может, он достает какой-то документ с директивами или динары для утоления упомянутых им «аппетитов».

– Эта дорога перекрыта. Вам придется развернуться.

– Вы что, не знаете о прекращении огня? – спросил Петар.

– Знаю, что ЮНА на это согласились. Но я, к счастью, не из них.

– Слушайте, у меня тут посылка. Для командира Стэнфелд.

– Стэнфелдов у нас не числится, – ответил солдат, с натяжкой выговорив иностранное имя.

– Она из ООН.

– Она? – повеселев, переспросил солдат. – Нет тут у нас никаких ООН.

– А вы получше депеши проверьте, – отозвался Петар. – Они сейчас в аэропорту – если заставите их ждать, потом пеняйте на себя.

– Мне миротворцы не указ. – Опять зашелестела бумага. – Обождите.

Раздался писк рации, и солдат спросил о посылке, но ответ я сквозь помехи не расслышала.

– Ну что ж, товарищ. Командир мой о посылке ничего не знает. Так что попрошу вас выйти из машины.