Девушка А

Я пошла посередине дороги, ступая по белой линии разметки. Отражение в темных витринах подрагивало, повторяя мои движения. Магазины кончились, и я последовала дальше – вниз, к реке. Ее шум стал слышен еще до того, как показался мост.

Упавшие в реку ветки неспешно барахтались между берегами, вода бугрилась и вспенивалась, набегая на камни и брошенные магазинные тележки.

Я миновала мельницу, за которой кончался город, и стала подниматься вверх по дороге.

С деревьев до сих пор летели капли. Справа и слева от дороги расстилались во тьме пустые поля. Всюду пахло влажной слежавшейся землей, как будто что-то пробуждалось от долгого сна. Я внимательно оглядывала каждый поворот, ища ее – тоненькую фигурку, устремленную в ночь. Я думала, что успею перехватить ее раньше, но вот она – Мур Вудс-роуд, уже прямо передо мной. Последний фонарь, круг света под ногами – я остановилась на самом его краю.

Ночью все кажется страшнее.

Я вспомнила о простых вещах, дающих ощущение надежности и комфорта: телефон в кармане, грядущие посиделки с Кристофером и Оливией, уже в понедельник или во вторник мы будем сидеть с ними в брызгах уходящего лета, и я расскажу всю эту историю.

– И тогда, – скажу я им, а они будут сидеть, непременно раскрыв рты, и, как это и положено друзьям, показывать, что им страшно интересно, – я направилась к дому.

Я осветила телефоном кольцо дороги перед собой. Уже совсем недалеко.

Всякий раз, вспоминая день побега, я была уверена, что бежала минут десять или даже больше. На самом деле до дома оказалось всего несколько сотен метров. Я шла мимо поля, на котором когда-то паслись лошади, светя через изгородь телефоном. Слабый луч выхватывал клочок потрескавшейся земли и упирался в темень. «Это абсурд, – думала я, – лошади давным-давно умерли».

– Эви! – крикнула я в поле.

Вернулась обратно, к дороге. Здесь всегда так тихо. Слишком тихо для того, чтобы забрести сюда случайно. Нашему молодежному центру потребуется реклама. Это нужно будет иметь в виду при распределении финансирования.

Дом молчаливо ждал, за давно гниющими деревянными стенами маячили комнаты. Ступив на подъездную дорожку, я оказалась прямо перед ним и остановилась.

– Эви? – крикнула я, и затем еще раз, уже из всех сил: – Эви!

Парадная дверь была заколочена по всей ширине. Я перешагнула через цветы и надавила на нее, сначала руками, затем всем своим весом. На руках у меня осталась отколупнувшаяся краска, но дверь не поддалась.

Оставалась кухня.

Следуя вдоль стен, я пробиралась по мокрой траве. Заднюю дверь к косяку прижимала петля висячего замка, но он весь проржавел и оказался сломан, поэтому легко разломился у меня в руках. Замок упал в траву, дверь распахнулась.

* * *

Есть такие вещи, забыть о которых не позволяет тело.

Как-то раз, ближе вечеру, к нам в комнату заглянул Отец. Я услышала, как в замке́ повернулся ключ. Отец пришел с улицы, от него пахло морозом. Лицо у него было румяным и счастливым.

– Девочки мои, – сказал он и погладил каждую из нас по голове.

В те дни он уже меньше разговаривал о Боге. Говорил о более скромных вещах. Сказал, что собирается устроить нам каникулы. Мы же никогда не летали на самолетах. Это следует исправить. Помним ли мы выходные в Блэкпуле? Каким бывало море по утрам? Я кивнула.

– У нас снова будут футболки. На этот раз совсем другие. У нас будет семь футболок.

«Шесть», – мысленно сказала я.

– Наша семья так много испытала, – продолжил он, и, когда я повернула голову, чтобы взглянуть на него, стоявшего у окна, лицом к скудному свету, я поняла: он действительно в это верит.

Я посмотрела на Эви, которая лежала напротив, – она качала головой, не отрывая глаз от моей кровати. Ее тело согнулось от ужаса.

Я проследила за ее взглядом. Вот оно: из-под матраса торчал уголок книги.

Наши «Мифы».

Отец обернулся к нам.

Он присел на мою кровать. Под тяжестью его тела матрас просел, и я скатилась к нему. Он запустил пальцы в мои волосы.

– Александра, – произнес он. – Куда бы нам поехать?

Я закрыла глаза и сказала:

– Я не знаю.

– Но ведь вы с Итаном знаете всю географию, разве нет?

– В Европу, – предложила Эви.

– Гляди-ка, вот Эви знает, куда бы ей хотелось. Тебе нужно подумать получше, Александра.

– Или в Америку, – снова вмешалась Эви. Глазами, мокрыми от страха, она старалась приковать его взгляд к себе и сама дрожала от своего мужества. – Там у них Дисней.

– Да. Тебе бы там понравилось, правда? – спросил Отец.

– Да, – ответила я.

Он вздохнул и поднялся.

– Девочки мои, – повторил он и нагнулся, чтобы меня поцеловать.

Не успели его губы коснуться моего лица, как я почувствовала, что он замер.

– А это еще что?

Он взял книгу за уголок и вытащил ее. Красочная обложка, золотистые страницы. Он раскрыл ее посередине и бездумно уставился в текст, как будто не в силах его понять. Выражение его лица менялось – шок перерастал в торжество. Это походило на какое-то безумие, как будто на него снизошло откровение, и я вспомнила Джолли на церковной кафедре. Но Джолли только притворялся безумным. С Отцом дело обстояло иначе.

– Все несчастья нашей семьи. И теперь мы знаем причину.