Девушка А

Он нашел мои пальцы – руки лежали на середине стола – и переплел со своими. Я смотрела на его изрезанные линиями ладони, на бугорки вен, на волоски на фалангах пальцев и вспоминала много разных «когда» и «где»: когда и где мне доводилось держать одну из этих рук в своих ладонях. В самолете и после ужина; в моей комнате в общежитии на следующий день после того, как мы познакомились; по дороге в ресторан или на вечеринку; в такси в те дни, когда мы возвращались с работы вместе.

Я держала его за руку по ночам, когда для объятий было слишком жарко и когда хотела направить его руку туда, куда нужно – меж моих ног. Зимой, когда мы бывали на улице, он накрывал мои кулачки своими ладонями – чтобы согреть. У его ребенка будут совсем крошечные ручки, в которых и палец-то едва ли уместится.

– Почему же ты грустишь, Джей Пи? – спросила я. – Почему же ты грустишь – ведь ты же получил все, что хотел?

Мы допили, и он проводил меня – две улицы до «Ромилли Таунхауса». Говорить больше стало не о чем, и мы оба достали рабочие телефоны и просматривали пропущенные сообщения. Девлин выходила на связь – наш клиент нашел коммерческие условия приемлемыми, и покупка «ХромоКлика» состоится в ближайшие две недели. «Полный вперед!» – скомандовала она.

Учитывая, сколько мы выпили, я вряд ли могла отреагировать с той живостью, которую подразумевал ее призыв.

У дверей гостиницы Джей Пи раскрыл объятия.

– Я очень рад, что мы повидались! – сказал он, и в тот же момент я произнесла:

– Еще раз поздравляю!

Его руки, обнимавшие меня, его губы, находившиеся так близко от моих, и вино подтолкнули меня к одной из самых моих больших ошибок – я сказала:

– Знаешь, я до сих пор думаю о тебе, когда делаю это сама.

Он взял меня за плечи, отодвинул от себя на расстояние вытянутых рук, я глупо улыбалась. Он стал трехголовым, и каждая голова тряслась. Цербер в негодовании.

– То, что случилось с тобой, всегда останется камнем у меня на сердце, – сказал Джей Пи. – Но не делай так больше, Лекс. Не делай так больше.

Во второй раз я увиделась с матерью Джей Пи на Рождество, за неделю до того, как он меня бросил. Праздник захватил дом, в котором прошло его детство. У его матери стояла настоящая елка – казалось, будто ее притащили из какого-то другого, огромного дома; идя в кухню, ты еле протискивался мимо колючих ветвей. Елка была увешана мишурой и блестящими шарами. На кухне стоял поющий Санта-Клаус с сенсорным датчиком, который пугал меня всякий раз, когда я проходила мимо. Еще мать Джей Пи купила игрушечного набивного эльфа – таких родители обычно переносят с места на место, пока дети спят.

– Это буфетный эльф, – говорила она. – Но где только он не побывал. В духовке. В стиральной машинке. На телевизоре.

Я представила, как ночью, вместо того чтобы спать, она таскает этого эльфа по всем комнатам дома.

– А где он окажется завтра, никто не может знать.

– Никто не может знать, – повторил Джей Пи.

Он купил Financial Times на заправке по дороге и сейчас читал ее, не пропуская ни единого слова.

– Заставить его поверить в Рождество – просто невозможно, – сообщила мне мама. – А уж как я старалась. Ему было пять лет – пять или четыре, – когда он, видишь ли, стал находить логические нестыковки. «Как он может прийти во все дома в мире?» Я сочиняла разные объяснения, но они его не убедили. И через год он уже вручал мне список подарков, которые хотел бы найти в своем носке.

– Нужно было лучше убеждать, – откликнулся Джей Пи.

– А как ты праздновала Рождество, Лекс? – спросила меня его мать.

Той ночью он уперся коленями в мои плечи и сдавил мне горло. Пять секунд, десять секунд – больше. Его мать все еще суетилась на кухне под нами – готовила еду на завтра. Перетаскивала чертового эльфа. Сквозь темноту я разглядела лицо Джей Пи – оно показалось мне не таким, как всегда: я прочитала равнодушие, а еще он совсем не получал удовольствия. Я дала стоп-сигнал.

– Почему? Тебе же нравилось?

– Да. Но не так.

– Как – не так?

– Не так, чтобы ты злился.

Это был канун Рождества. На следующий день, не дожидаясь, пока Джей Пи проснется, я ушла прогуляться и гуляла очень долго, желая, чтобы усталость и холод вытеснили все мысли и ощущения. Свет в домах был погашен, но в некоторых спальнях все же горел. Гирлянды висели на окнах и дверях.

Мы открыли подарки за чаем, мать Джей Пи – все еще сидела в ночной рубашке. Она подарила мне джемпер с рождественским узором и книгу по медитации.

– Эта книга перевернула мою жизнь.

– Как раскраски для взрослых? – уточнил Джей Пи. – Как зумба-фитнес?

За ужином они снова поссорились. Мы надели тематические колпачки и взрывали хлопушки. Я спокойно жевала, глядя в тарелку и периодически пробегая взглядом по выставленным на столе блюдам. Окна покрылись узорами, запечатав нас внутри. Джей Пи рассказывал о том, какая у нас с ним будет семья.