Девушка А

Она взяла меня под руку, и море ребят расступилось, давая нам пройти. «А Каре это будет только на руку, – подумала я, – она может засвидетельствовать мою скрытность, странные привычки». Спрос на ее показания будет огромный. Перед тем как за нами захлопнулась дверь, ведущая на площадку, я услышала, как сзади произошло извержение смеха.

Кара попыталась связаться со мной однажды, я тогда еще жила в Лондоне с Джей Пи. Она разыскала меня в LinkedIn и выразила желание пообщаться. Она не упоминала ни «Файв Филдс», ни события на Мур Вудс-роуд. Писала, мол, тоже стала юристом. Я никогда не слышала о фирме, в которой она трудилась, и не стала ей отвечать, но вовсе не потому, что затаила на нее обиду. Да, мы обе были чуточку умнее сверстников, но больше ничего нас не объединяло. С тех пор я встречала много умных людей и совершенно точно знала – для дружбы этого недостаточно. Окажись я немного добрее, я написала бы ей, что не обиделась на нее тогда в коридоре. Для того, чтобы выжить, некоторые подростки делают вещи и похуже.

Мы с Матерью стояли на площадке. Темнело. Вересковые пустоши на фоне неба уже казались черными. В окнах классов было видно, что идут уроки. Через дорогу старшие мальчишки гоняли в футбол на поле, оранжевом в свете прожекторов.

– Что стряслось? – спросила я.

– Отец. Он не вернулся домой.

Отец уехал на службу Джолли сегодня утром, еще до рассвета. Поцеловал полусонную Мать, коснулся ее живота, словно чуда. Сказал, что вернется к обеду. Я старалась не думать, как проходят ее дни теперь, когда мы все в школе и ей некого успокаивать. Утро она провела, готовясь к возвращению Отца, – замешивая фарш и тесто. Она выставила пирог остывать и заснула на диване среди своих простыней. Проснувшись далеко за полдень, обнаружила, что в доме никого нет, и перепугалась.

– Где же он может быть? – спросила она.

В «Лайфхаус» она уже ходила – в окнах царила темнота.

– Нужно найти остальных и забрать всех домой, – решила я.

Офис администрации уже украсили к Рождеству. Над столом секретаря висела розовая мишура, перед дверью кабинета директора раскинула ветви пластмассовая елка. Я спросила, где мне найти Итана, и секретарь ответила, что он отсутствует сегодня с утра, так же как и вчера, и позавчера, и всю эту неделю.

– А ты разве не его сестра? – спросила она.

– Тут, наверное, какая-то путаница, – ответила я. – Он был в школе с утра. То есть я имею в виду – мы же шли сюда вместе.

– Ну, в журнале отмечено иначе.

Под столом секретаря стоял обогреватель. Сняв туфли, она просунула ноги между решеток и смотрела на меня так, будто не могла дождаться, когда же я, наконец, уйду. Через дверь я видела, как Мать ежится от ветра, стоя с краю площадки, словно ребенок, которого не забрали вовремя.

– Все равно спасибо, – ответила я.

Когда мы вернулись домой, Итан уже ждал нас, смущенный и раздраженный.

– Ты почему в не постели? – спросил он у Матери.

Он слушал рассказ об исчезновении Отца, и глаза у него становились все больше и больше. Когда Мать закончила, он сел за кухонный стол и начал мучить телефон. В Блэкпульской церкви никого не оказалось, номер Джолли не отвечал. Мать стояла над Итаном и дрожала, держась руками за горло. Далила, сидевшая на кушетке, попросила Мать обнять ее. Как только Мать вышла в другую комнату, Итан принялся обзванивать больницы. Без Отца вечер получился до странного спокойным. Я разре́зала пирог на шесть абсолютно равных кусков. Мы ели в гостиной, сидя у ног Матери. Эви свернулась клубком у меня на коленях, как довольная кошка. Склонив головы, мы молились на ночь – с полными животами.

Я чувствовала, как на моем лице мелькает нервная улыбка. Я не знала, о чем молить. Некоторые мысли мелькали у меня в голове, но я точно знала – они приведут меня прямиком в ад. Фургончик перевернулся в верещатниках – в лобовом стекле дыра, формой повторяющая силуэт Отца. Сам он валяется в папоротниках. Отныне мы всегда едим досыта. Аминь.

Спустя какое-то время после полуночи в окна ударил свет фар.

Едва дыша, в дверь вошел Отец. У него все болело – ни дать ни взять человек, который выжил в кровавом крестовом походе. Он позвал Мать, и она пришла к нему. Вместе они удалились в кухню, где она налила ему чаю, достала чипсы – заботливо и нежно, при ярком свете электрических ламп. Пока мы ждали его рассказа, я вычистила тарелку из-под пирога и убрала ее в сервант.

– Я был в полиции, – сказал он.

Его и Джолли задержали в «Дастинсе» прямо посреди завтрака. Заказ только что принесли. Полный английский завтрак с дополнительной порцией кровяной колбасы. Когда полицейские подошли к их столу, Джолли отложил нож и вилку и вздохнул. Эту часть истории Отец рассказывал с тем священным трепетом, с каким обычно говорил разве что о ветхозаветном Боге.

– Дайте нам хотя бы доесть этот чертов завтрак, – сказал Джолли полицейским.