Девушка из Англии

Джоан сделала, как велел Салим, и вышла из пещеры под проливной дождь, который тут же промочил ее абайю и всю одежду под ней. Влага достигла кожи, она чувствовала ее холодное прикосновение. Сандалии промокли, и идти в них было неприятно. Пальцы ног стали неметь, но они шли быстрым шагом, и Джоан скоро согрелась. Ей хотелось задержаться, чтобы еще раз бросить взгляд на плато и сохранить его навсегда в своей памяти, но на это не хватило времени.

Дождь скрыл далекие виды, которыми они любовались раньше, и превратил воздух в размытую серую пелену. Однако Салим назвал это Божьим благословением, потому что теперь пилоты ничего не могли разглядеть в горах и вернулись в Низву. Скалы стали скользкими, и Джоан, стараясь не отставать, подвернула себе лодыжку. Сейчас, в разгар дня, спускаясь с горы, она чувствовала себя более уязвимой. Этому в немалой степени способствовало отсутствие последнего повода для задержки. Ведь желание побывать на плато было единственным предлогом, чтобы не возвращаться в Маскат.

В ее душе поселилась печаль, такая же серая и неумолимая, как дождь. Они шли вниз в молчании, скрытые в облаке. Джоан было так же трудно угадать, о чем думают спутники, как и им проникнуть в ее мысли. Они подошли к расщелине, такой узкой, что можно было, расставив руки, коснуться ее противоположных стен. Расщелина зигзагами вела вниз, была крутой, как приставная лестница, и дальним своим концом выходила к вади. По ней стекал небольшой ручей. Салим и его люди остановились и заговорили приглушенными голосами. Джоан присела, чтобы дать отдых усталым ногам. Она была голодна, и от крепкого кофе, выпитого на пустой желудок, у нее разболелся живот. Она вымокла насквозь, ее угнетало одиночество и постоянное чувство опасности.

Лицо Салима было напряженным. Человек с рацией включил ее снова. Раздалась взволнованная арабская речь, прерываемая помехами. Салим слушал, его лицо становилось все мрачнее.

– В чем дело? – спросила Джоан.

Глаза у нее защипало, как будто на них вот-вот должны были навернуться слезы. Чувство нереальности ушло, все казалось очень, очень реальным.

– В вади солдаты. Отряд султана. Они оказались в ловушке там, внизу. Наши взяли их в кольцо. Их держат на прицеле и не дают высунуться. Если они прорвут окружение, то могут подняться сюда, и мы должны оставаться здесь, чтобы не дать выжившим взобраться выше. – Джоан слушала с растущим беспокойством. Салим бросил на нее тяжелый взгляд. – Ты не участвуешь в этом, Джоан. Помнишь?

– Знаю. Знаю, что это так, – отозвалась она, но в ее голосе больше не было уверенности. – Мы должны спуститься другим путем?

– Нет. – Салим покачал головой и отвернулся. – Ты пойдешь здесь. Не снимай никаба и следуй вниз по этой расщелине около семисот футов. Дальше есть тропа, которая идет на юг. Она будет от тебя по правую руку. Смотри внимательно. Не пропусти ее и ни в коем случае не спускайся к вади. Понимаешь? Это лучший путь. Он безопасен для тебя, но не для меня. Не снимай никаба, тогда все издалека будут видеть, что ты женщина. Тебя не остановят и не станут в тебя стрелять. Но не иди к вади в конце расщелины, где засели солдаты.

– Но зачем им прорывать окружение, чтобы подняться выше? Почему они не могут дождаться темноты и вернуться вниз?

– Скоро у них не останется иного выбора, кроме как полезть сюда, – хмуро сказал Салим. – (Джоан бросила на него недоуменный взгляд и обратила внимание, как Билал, в свою очередь, внимательно посмотрел на нее.) – Вади вот-вот превратится в бурлящий поток.

Джоан нервно облизнула с губ капли дождя. Она встала и сделала невольный шаг в сторону расщелины, а затем замерла. Билал провожал ее глазами, и он больше не улыбался. Джоан поняла, какая опасность угрожает ей и по какой причине. Возможно, ей никогда не позволят покинуть горы. Она пожалела, что «брат» Салима знает английский.

– Куда меня приведет тропа, идущая от расщелины? – спросила девушка дрожащим голосом.

– Она тянется вдоль склона горы на несколько миль, – пояснил Салим.

– По моему мнению, девушке лучше остаться с нами. Идти одной рискованно. Солдаты султана совсем близко, – проговорил холодным, подозрительным тоном Билал, обращаясь к Салиму, а не к Джоан.

В углах рта у Салима вздулись желваки.

– Джоан не участвует в этом, – ответил Салим твердым голосом. – Ей здесь небезопасно. Она не солдат, а близится бой. Это самый лучший выход. Она не предаст нас.

Говоря это, Салим не сводил с Джоан внимательных глаз. Джоан с тревогой покачала головой. Она была готова идти в одиночку. Ей больше не хотелось оставаться с ними.

– Я не предам вас, – пообещала она. – Клянусь.