Девушка из Англии

Чарли велел ей быть в офисе с первыми лучами солнца, но Джоан все равно не могла заснуть, поэтому пришла еще раньше, выскользнув из представительства, когда едва только проснулись слуги. Девушка оставила у привратника с мутными глазами записку, в которой сообщала, что пробудет у мисс Викери весь день и останется на ужин. А так как ей едва ли удастся успеть пройти через ворота до пушечного выстрела, то она вернется на следующий день. Она понадеялась, что привратник доставит записку по адресу и никто не станет ее искать. Хотя она на это рассчитывала, на самом деле ей было все равно. Джоан могла думать только о полете и о пустыне, и ее почти не волновало, что случится после. Девушка завязала платок под подбородком и надела большие солнцезащитные очки в белой пластмассовой оправе, такие броские, что она еще не решалась их надевать. В сумке лежали блузка, смена нижнего белья, ночная сорочка, зубная щетка и расческа. Только то, что требовалось для ночлега у Мод, – на случай, если кто-нибудь заглянет в комнату Джоан и проверит, что она взяла с собой. Плохо слушающимися пальцами девушка вставила новую пленку в фотокамеру и, перематывая ее, заметила, как они дрожат.

Постепенно небо приобрело серебристый оттенок, зачирикали воробьи, и звуки повседневной жизни начали возвращаться в Маскат. Заскрипели, захлопали двери и ставни, муэдзин пропел первый призыв к молитве, раздался стук ведра, спускаемого в колодец, и плеск воды. Джоан ждала в боковом переулке возле офиса нефтяной компании, пока не услышала звук ключа, поворачиваемого в замке, и два мужских голоса на крыльце. Один говорил с английским акцентом, другой с валлийским.

Когда «лендровер» подъехал к дому, Джоан решительно подошла к нему. За рулем сидел солдат-белудж в красной балморалке Маскатского полка, и она понадеялась, что он не из тех, с кем она сталкивалась на военной базе. К своему стыду, девушка поняла, что до сих пор не обращала на лица белуджей никакого внимания. Ее сердце уходило в пятки, а ноги подкашивались, но уже не так, как в тот раз, когда она впервые шла в Джалали. Ей даже начало нравиться то особое волнение, приходящее на смену страху, когда ей удавалось преодолеть себя. Ее охватывал восторг, если она выполняла намеченное. Джоан постаралась улыбнуться Питеру Сойеру как можно увереннее и протянула руку. Тот рассеянно ее пожал.

– Вот и вы, мисс Сибрук, – проговорил он совершенно спокойно.

Собеседник Сойера не стал дожидаться, пока его представят. Англичанин протянул Питеру атташе-кейс и пожал ему руку.

– Удачи, – сказал он Сойеру. – Попытайтесь получить ответ, если это возможно.

– Сделаю все, что смогу, – пообещал Сойер.

Он сел на заднее сиденье рядом с Джоан, и «лендровер» отъехал.

– Ну, это было несложно, – сказала она, когда они проезжали через городские ворота.

Сойер многозначительно взглянул на водителя, потом снова на нее, поднял брови, и Джоан спохватилась.

– Давайте не будем пока считать цыплят, – насмешливо сказал валлиец.

В Бейт-аль-Фаладже Джоан осталась ждать в машине. Девушка знала, что Даниэль и большинство других офицеров выполняют боевое задание, но ей было известно, что полковник Сингер руководит операцией из форта. Да и, кроме него, в лагере было немало мужчин, которые могли ее запомнить, ведь женщины были здесь редкостью. Впрочем, «лендровер» не заехал внутрь ограды из колючей проволоки, а свернул в другую сторону, туда, где посреди пыльного поля находилась взлетно-посадочная полоса. Помимо двух «пионеров» оманских вооруженных сил здесь стоял третий самолет. Он был больше и выглядел солиднее: его серебристый корпус не покрывала пыль пустыни. Только после того, как пилот пришел из форта, запустил двигатели, наполнившие округу шумом и ревом, вырулил самолет к началу взлетно-посадочной полосы и открыл дверь, приглашая пассажиров, Джоан покинула машину и энергичным шагом направилась к трапу. У нее снова возникло чувство, что ей все по плечу, перед этим чувством нервозность и страх отступали.

Джоан была готова к тому, что ее обнаружат, задержат и отошлют обратно в Маскат под испепеляющим взглядом полковника Сингера. Но вот они с Сойером пристегнули ремни и под рев двигателей затряслись, когда взлетная полоса начала все стремительней убегать назад. А потом у них екнуло где-то под ложечкой, и самолет взлетел. Джоан вытянула шею и выглянула в крошечное окошко. Земля уходила все дальше, и старый замок под ними казался оброненной в пыль деталью из детского конструктора.

Запахи коммерческих лайнеров, на которых Джоан довелось летать, не имели ничего общего с запахом машинного масла и накалившегося фюзеляжа. Девушка наслаждалась им, изо всех сил сдерживая душивший ее смех. Что-то сжимало грудь, как в тот вечер, когда Чарли рассказал о предстоящей поездке, и ей пришло в голову, что от слез до смеха действительно один шаг. Сойер сидел рядом и со скучающим видом просматривал бумаги. Ее нескрываемый восторг его смущал.

– В первый раз летите на самолете? – спросил он, перекрикивая шум двигателей.

Джоан покачала головой:

– В первый раз вырвалась на волю.