Девушка по имени Йоханан Гелт

Ее, природу, и обвинили в том, что пришлось вынести неосторожной однокласснице подонка, которую он затащил в укромный уголок за мусорными баками. Вызванная в школу полиция, узнав имя насильника, в панике бежала с места происшествия – так оно потом и называлось в протоколе, именно так, а не напрашивающимся, с точки зрения родителей изнасилованной, термином «место преступления». Прокуратура согласилась с ментами и ограничилась выражением сочувствия потерпевшей и самому Джуниору; оба подростка были признаны жертвами слепой природной силы, неразумно влекущей животный мир в направлении прискорбного неравенства между различными формами жизни.

Родителям девочки сообщили, что полиция не сможет их защитить, если они откажутся забрать заявление: сам сатана не смог бы предугадать реакцию прогрессивного мира на сообщение о суде над самим Джорджем Флойдом! Заявление забрали, дело закрыли, а Флойд продолжил свою эволюцию. После «происшествия» с одноклассницей даже самые наивные школьницы уже не рисковали оставаться с ним наедине, поставив жертву природы перед необходимостью поменять охотничьи угодья. Больше всего Джуниора привлекали девичьи душевые, где водилось множество объектов его вожделения. Вот только как туда попасть?

Но не зря ведь говорят, что школа – неисчерпаемый источник знаний. Уроки гендерного равноправия открыли перед юным Флойдом новые эволюционные горизонты: безумец, утративший всякую связь с реальностью. Можно сказать, что похороны дела были предопределены еще до его рождения.

Однако нашла коса на камень: родители второй пострадавшей школьницы наотрез отказались забрать заявление. Не помогали ни угрозы, ни обещания жирной компенсации, ни ругательная кампания в местной прессе, ни грязевые потоки в социальных сетях, ни демонстрации с радужными флагами и портретами св. Флойда под окнами дома упрямых мракобесов. Столкнувшись со столь оскорбительным и неразумным поведением, окружной прокурор госпожа Тута Урбивай решила действовать в обход, то есть затягивать до бесконечности и без того растяжимые юридические процедуры.

Для начала постарались успокоить родителей, заверив их, что полиция продолжает следствие, а Джуниор, хотя и выпущен – точнее, выпущена – на свободу, не сможет скрыться от правосудия из-за электронного браслета на ноге. Следующим шагом стал перевод насильника в другой город и другую школу. Убирая Флойда-младшего из Скофилда, прокуратура планировала мало-помалу, на тормозах, спустить опасную телегу с горы, а там и вовсе похоронить ее в болоте, где десятилетиями болтаются у дна нераскрытые и неудобные дела.

Семья Джуниора состояла из него самого и старушки матери, которая милостиво согласилась на переезд при условии предоставления бесплатной квартиры, удвоения социального пособия и наличия хотя бы одной винной лавки в радиусе максимум пятидесяти ярдов от нового жилья. Кстати, старушкой мать выглядела лишь внешне: по документам ей едва перевалило за тридцать. Хотя, если оценивать возраст галлонами выпитого виски, число прожитых – вернее, пропитых – лет могло бы вырасти аж до ста тридцати. А вот проблем со сменой работы не предвиделось вовсе: мамочка не проработала ни одного дня в жизни и не собиралась менять этого обыкновения в бу-дущем.

Шелдон, куда после улаживания необходимых формальностей переехали Флойд-младший с мамашей, считался спокойным до сонности, типично американским – в старом значении этих слов – городком, где выпуски местной газеты отличаются один от другого лишь датой и прогнозом погоды – просто потому, что иных новостей нет и быть не может. Вести о скофилдском скандале долетели сюда весьма отдаленным эхом, без конкретных имен и деталей: прокуратура предусмотрительно озаботилась наложить тотальный запрет на их публикацию.

Наличие браслета на ноге легко скрывалось посредством длинной штанины; другие приметы и признаки тоже можно было при желании завуалировать. Проблема, однако, заключалась в том, что Джуниор не демонстрировал такого желания. К разочарованию окружной прокуратуры, он продолжал настаивать на ношении юбки, причем без трусов и даже без набедренной повязки. Во всяком случае, так он заявил при первом знакомстве начальнику местной полиции:

– Люблю, когда проветривается. Попробуй, тебе тоже понравится. А уж когда садишься под куст… – дальше следовали физиологические подробности, которые шериф выслушал, стиснув зубы и впервые задавшись вопросом, стоит ли выдвигать свою кандидатуру на новый срок.

– Если уж ты женщина… – начал было он, но Джуниор, уже хорошо подкованный в гендерных вопросах, оборвал копа на полуслове:

– Я не женщина! Но и не мужчина! Я нахожусь в процессе самоопределения. У тебя с этим проблема?

– Нет-нет, что ты! – испуганно замахал руками шериф. – Просто хотел узнать, не будет ли логичным сменить еще и имя. Допустим, не Джордж, а Джорджия. Или Джорджино…