Девушка по имени Йоханан Гелт

Когда Саманта, закончив свои дела, вышла из кабинки, ее поджидал Джуниор. В девичьем туалете находились лишь она и он – и никого больше. Дальнейший диалог – как и многие другие – Мики почерпнул из архивов социальной сети. Насильники любят похваляться насилием, жертвы изливают отчаяние, совестливые каются в бессовестных поступках, равнодушные оправдываются и обвиняют других… Как правило, доверив свою тайну интернетовской ямке, они тут же закапывают, то есть стирают ее, как тот греческий царь с ослиными ушами, но в Сети, как известно, ничего не пропадает, и уши так или иначе вылезают наружу.

– На колени, сучка! – скомандовал Флойд-младший.

– Что? – холодея от ужаса, переспросила девочка.

Он достал из кармана нож и приставил лезвие к щеке Саманты.

– Хочешь, я тебе прямо сейчас глаз выну? Нет? На колени, я сказал! Ну!

Она подчинилась – и не только от страха перед ножом – просто подкосились ноги.

– Как тебе? – сказал Джуниор, задирая юбку. – Нравится? Соси, тварь! Ну?! Открой хайло и соси, а то порежу!

Добившись своего, он ушел, оставив ее на полу с содранными в кровь коленками, перемазанным мерзостью лицом и убитой душой. Пятнадцатилетняя Саманта происходила из семьи религиозных евангелистов, умеренных в быту и строгих в личной морали. Поцелуи девочек с мальчиками она видела к тому времени лишь по телевизору. Даже в самом кошмарном сне она не могла вообразить гадость, которую только что проделал с нею этот подонок. Она заставила себя подняться, чтобы избежать еще большего позора, хотя понимала, что большего позора не бывает. Она заставила себя умыться, хотя понимала, что от такого не отмоешься до конца жизни.

Скрыть подобное потрясение невозможно – во всяком случае, не в такой семье. Когда в ответ на вопрос «Что случилось, Сэмми?» дочь едва не захлебнулась в истерике, родители поняли, что произошло что-то ужасное. Отец девочки, Саймон Вайт, держал в городе скобяную лавку; его знали в Шелдоне все без исключения. Здесь так и говорили: «купил у Вайта», «сходи к Вайту», «посоветуйся с Вайтом», «Вайт поможет». Теперь в помощи нуждался он сам. Выйдя из комнаты рыдающей дочери, Саймон набрал номер шерифа – они дружили еще со школьной скамьи, – и шериф немедленно рассказал своему давнему приятелю, что в городе и в школе появился серийный насильник, который, видимо, к величайшему сожалению, попал в один класс с Самантой…

– Секунду… – прервал копа Вайт. – Если так, почему я узнаю об этом только сейчас?

– Служебная тайна, – вздохнул шериф. – Прокуратура издала строжайший запрет на публикацию. Во всем городе известили лишь меня и директора Маккалифа. Взяли подписку о неразглашении. Но теперь-то, наверно…

Саймон бросился в школу. Директор выслушал его в кабинете при закрытых дверях и спросил, чего мистер Вайт хочет. Мистер Вайт хотел общего родительского собрания. Принятия мер. Немедленного отстранения насильника от занятий. Подключения полиции. Открытия уголовного дела.

– Что ж, если вы требуете внеочередного собрания, то необходимо собрать достаточное количество подписей, – доброжелательно проговорил Маккалиф, игнорируя остальные пункты. – Минимум шестьдесят процентов. Попробуйте, хотя, боюсь, это вряд ли сейчас возможно: с предыдущего заседания прошло всего две недели. Родители, знаете ли, не любят посещать школу, даже дважды в год. А уж дважды в месяц… фью…

– А отстранение? Полиция? Уголовное дело?

Маккалиф развел руками:

– А вот это как раз зависит от решения собрания.

Его профессионально вежливый взгляд отливал непроницаемым блеском – так смотрит на человека глухая стальная стена, растущая из земли до самого неба. Директор не волновался ни единым учительским нервом, а напротив, был преисполнен спокойной уверенностью в заведомом превосходстве бастионов системы прогрессивного образования перед жалким человечком, суетящимся у подножия стен. Что может сделать такой крошечный таракан?

Однако Маккалиф недооценил влияния Саймона Вайта; вернувшись домой, тот засел за телефон и в течение суток собрал нужное число подписей. Узнав об этом, директор сначала разгневался, но по здравом размышлении вспомнил, что каждый кризис таит в себе новые возможности. В данном случае внеплановое собрание могло принести немалую пользу в чисто воспитательном отношении. Публичное наказание нарушителя спокойствия стало бы хорошим уроком для здешних мракобесов и ретроградов. Не полагаясь на городскую полицию, директор позвонил в прокуратуру округа и попросил полдюжины федеральных агентов. Прислали четверых; Маккалиф усадил их за мониторы внутреннего видеонаблюдения в помещении, прилегающем к актовому залу, и порекомендовал не терять бдительности.

Ждать пришлось недолго. Когда в самом начале собрания Вайт заговорил о серийном насильнике, Маккалиф тут же прервал его:

– Кого вы имеете в виду, разбрасываясь подобными обвинениями?

Они разговаривали поверх голов смущенной аудитории: один – сидя на сцене, другой – стоя в проходе между стульями.

– Как это… – растерянно отреагировал Саймон. – Вы же прекрасно знаете, что произошло на прошлой неделе…