— Правила не изменились: в конце недели оставляй свою форму в корзине для грязного белья, и наша прачка ее выстирает. В твои обязанности входит содержать в чистоте комнаты Кэролайн, приглядывать за ее гардеробом и за ней самой, а также сопровождать ее, если она куда-то идет. Можешь взять одну из моих старых амазонок. Думаю, костюмы Кэролайн будут тебе велики.
Вновь распахнув дверцы шкафа, миссис Пэйн достает бархатный жакет и подходящую юбку. Среди костюмов для верховой езды висят брюки с заплатами на коленях.
Заметив мой любопытный взгляд, миссис Пэйн снова поворачивается к шкафу.
— Тебя привлекло что-то из вещей?
— Я просто увидела… Эм… Бриджи для верховой езды.
В детстве мы с Кэролайн ездили на лошадях в обычных седлах — она в платьях до колена, а я в мальчишеском комбинезоне, — но теперь нам полагается использовать дамское седло. Как и всем приличным девушкам.
— О, мне казалось, мы их кому-то отдали. — Вынув брюки из шкафа, миссис Пэйн расправляет ткань тонкими пальцами. — Когда-то я демонстрировала лошадей покупателям на родительской ферме.
Старина Джин рассказывал, что «ферма» занимала участок более чем в сто акров и что на ней разводили чуть ли не лучших лошадей на всем Юге. Кажется, лошади — единственная тема, которая заставляет глаза миссис Пэйн сиять, хоть она и отказалась от прогулок верхом из-за травмы.
— Ты бы хотела их носить?
— О, я не могу…
— Вещи нужны для того, чтобы их использовать.
— Спасибо, мэм. Я лучше держусь в обычном седле, чем в дамском.
— Я тоже. В дамском седле тело скручивается, и приходится сидеть в неестественной позе. Я уверена, что спина у меня болит как раз из-за дамского седла, что бы мне ни говорили врачи. Думаю, так тебе будет легче поспевать за Кэролайн.
Миссис Пэйн хмурится, словно воспоминание о дочери вызвало у нее целую волну мыслей. Наконец она выдавливает улыбку.
— Конечно, люди могут принять тебя за суфражистку.
— О, этого точно не произойдет, — с жаром отвечаю я. — Чтобы быть суфражисткой, нужно сперва стать гражданином.
Без записи в метрической книге мы со Стариной Джином не смогли доказать городским властям, что я родилась здесь. Старина Джин предположил, что для найденыша могут сделать исключение, но конторский служащий прохрипел мне в лицо:
— Нет, для вас никаких исключений.
Улыбка сползает с лица миссис Пэйн, и небольшой, напоминающий бусину бугорок в центре верхней губы — у меня точно такой же — разглаживается. В Китае считается, что «жемчужина» под губой притягивает удачу.
— Что ж, как бы то ни было, у женщин есть куда более важные заботы, чем выборы. Например, воспитание детей. Тут, я думаю, ты со мной согласишься?
— Конечно, мэм, — скромно отвечаю я. Будь я настоящей нахалкой, я указала бы миссис Пэйн на то, что многие женщины не могут воспитывать детей, ведь они очень рано вдовеют из-за фабрик вроде той, которой владеет ее муж.
Миссис Пэйн ухмыляется:
— Суфражистки хотят равенства, но я давно оставила эти романтические представления. Бойтесь своих желаний. Лучше довольствоваться своей судьбой, ведь всегда найдется тот, кому намного хуже.
В случае миссис Пэйн наберется целая толпа тех, кому живется не так сладко, как ей. Я опускаю глаза.
— Да, мэм.
— Я не хочу, чтобы Кэролайн появлялась где-либо одна. — Голос миссис Пэйн становится резче. — Если ослушаешься, будешь уволена. Тебе все ясно?
— Да, мэм.
Миссис Пэйн тут же уходит. Я торопливо расплетаю косу и переодеваюсь. Но даже застегнув последнюю пуговицу и спрятав каждый непослушный волосок под чепчик — такой же носит Ноэми, — я чувствую себя обнаженной. Кэролайн чем-то похожа на весеннюю погоду: на случай грозовых облаков лучше носить с собой зонтик. Настроение миссис Пэйн, напротив, почти всегда напоминает зиму. Поговаривали, что, когда Кэролайн была совсем крошкой, у миссис Пэйн случился приступ меланхолии и она целый год жила с родителями в Саванне. Понять миссис Пэйн невозможно, можно лишь помнить, что расслабляться в ее присутствии не стоит, ведь все меняется очень быстро.
Восемь