Девушка с нижнего этажа

— Скоро вернусь.

Мы с Дерой смотрим Нэйтану вслед, и овчарка мотает хвостом из стороны в сторону. Когда Нэйтан скрывается из виду, Дера снова садится у ног Старины Джина, словно охраняя раненого барашка.

Присев на корточки напротив миссис Белл, я вновь беру Старину Джина за руку. Миссис Белл по-прежнему держит кухонное полотенце, а на щеке у нее виднеется след от муки.

— Не волнуйся, Джо. — Оказывается, ей известно мое имя. — Доктор Свифт скоро придет. Он свое дело знает. Поставит твоего дедушку на ноги за считаные дни.

Миссис Белл усаживается поудобнее: подгибает колени под себя, и теперь подол ее юбки с узором в елочку распластан по грязному полу конюшни.

— Вам принести что-нибудь, на что можно сесть?

— Нет, спасибо. Но, э-э, куда бы ты пошла, если б я согласилась?

Я киваю в сторону открытого люка. Миссис Белл устремляет на меня вопросительный взгляд.

Я делаю глубокий вдох. И начинаю рассказ о нашей жизни на нижнем этаже, в подвале. Миссис Белл, кутаясь в желтый платок, спокойно выслушивает меня, и ничто в ее движениях или лице не выдает ужаса, который мог бы испытать человек, узнавший, что у него в подполье водятся не только крысы.

Глаз Старины Джина снова начинает кровить, и я подготавливаю новый компресс из ячменного отвара. А внутри меня тем временем разливается странная смесь из беспомощности, благодарности и стыда. Теперь, раскрыв миссис Белл нашу тайну, я не могу требовать, чтобы семья издателя обманывала владельцев дома.

— Простите, мэм.

Миссис Белл переводит взгляд на Старину Джина.

— Иногда у меня случается расстройство желудка, и я никак не могу уснуть. Тогда я брожу по дому, пытаясь хоть немного прийти в себя. И много лет назад, когда я заходила в типографию, мне временами отчетливо слышался девчачий голос.

Я с трудом сглатываю, вспоминая ночи, когда я засыпала под колыбельную печатного станка. Быть может, я разговаривала во сне.

На лице миссис Белл появляется улыбка.

— Муж говорил, что мне это чудится из-за несварения. А ты нас… слышала?

Я виновато киваю.

— Но не все время. Только тогда, когда было нужно.

Миссис Белл подносит ладони к опечаленному лицу.

— И только когда вы были в типографии, — поспешно добавляю я. — Туда выходит переговорная труба аболиционистов.

— Аболицион… — миссис Белл замолкает на полуслове. Она усаживается, скрестив ноги. — Жаль, что я раньше не догадалась. Я видела вас с дедушкой несколько раз и думала, что вы живете где-то неподалеку. Когда жена адвоката рассказала мне о китаянке, которая работает в шляпной мастерской, мне стало любопытно на тебя посмотреть, но я никак не могла понять, почему твое лицо кажется мне знакомым.

Я утираю слезы тыльной стороной ладони. Миссис Белл тянется ко мне и сжимает мою мокрую руку своими теплыми пальцами.

— И когда Нэйтан наконец признался, что ты и есть мисс Ягодка, я подумала: ну конечно. Этой девушке суждено быть частью нашей жизни.

— Значит, вы не сердитесь?

— Нет, — в глазах у миссис Белл стоят слезы. — У меня отлегло от сердца.

Следующие полчаса проходят довольно быстро: я отвечаю на вопросы миссис Белл о том, как мы со Стариной Джином оказались в подвале их дома. Я рассказываю ей правду о том, кем мне приходится миссис Пэйн. Самое страшное уже произошло, и смысла что-то скрывать больше нет. Или я слишком устала, чтобы следить за тем, что говорю.

Вскоре до нас доносится стук копыт и скрип колес. Из экипажа выходит седобородый мужчина ростом с Деру. От него пахнет сигарами, а руке у него большой саквояж. Взглянув на наши с миссис Белл зареванные лица, он произносит:

— Надеюсь, еще не слишком поздно.

Миссис Белл поднимается на ноги.

— Нет, доктор. Но, пожалуйста, поторопитесь.

Тридцать шесть

Снаружи двухэтажный дом Беллов с яркими занавесками на окнах кажется очень приветливым. По обе стороны от крепкой коричневой двери стоят кипарисы в горшках. Мне всегда представлялось, что миссис Белл обставила дом так, как одевается сама, — просто и опрятно. Да, в доме царит полный порядок, но из-за разнообразия красок мне кажется, будто я попала на цветущее поле. На диван и два кресла у камина наброшены вязаные покрывала немыслимых цветов — ярко-зеленого с желтоватым отливом и нежно-розового, словно бутон тюльпана. В раме на стене висит пасторальный пейзаж, собранный из обрезков мешочков для круп веселенькой расцветки. Каждый шаг по плетеным коврам напоминает, что в этом месте всегда можно рассчитывать на любовь и поддержку. На полу у камина есть даже подушка как раз размером с овчарку.

Когда доктор Свифт обработал самые тяжелые раны Старины Джина, в том числе и подбитый глаз, они с Нэйтаном перенесли моего дедушку к Беллам. Ботинок мы не нашли: наверное, его уже подобрал какой-нибудь беспризорник. Мужчины занесли Старину Джина в свободную спальню на первом этаже, выходящую окнами на улицу, и положили его на тиковый матрас, застеленный свежевыглаженными простынями.

Доктор Свифт раскатывает рукава.

— Подложите ему что-нибудь под спину. Так будет легче дышать с проколотым легким. Нам остается только молиться, чтобы инфекция не распространялась.