Девушки из Блумсбери

Ирония того, что собственное пребывание Алека в магазине было придавлено памятью о близости с Вивьен, полностью ускользнула от него. Вместо этого он позволил своему нетерпимому разуму несправедливо усложнить то, что только что осознал, стоя в гостиной у огня, который Фрэнк Аллен зажег для Герберта Даттона, прежде чем оставить ему с любовью приготовленный завтрак. К сожалению для Аллена и Даттона, взгляды Алека на секс и правила приличия было таким же жестким, как и на все остальное. И это понимание не включало тайное проживание вместе двух мужчин. К счастью для самого Алека, его понимание секса следовало правилам большинства.

То, что правила большинства по умолчанию никогда не могли подходить внутренним убеждениям и нуждам всех, для Алека значения не имело. Что не было дозволено другим, для него зачастую было лишь приятной мелочью к бытию мужчиной. Он всегда с теплотой вспоминал, как потерял девственность со старшей сестрой одноклассника под садовой перголой после столь же запоминающегося матча по крикету. Во время войны он с благодарностью нашел спасение в объятиях очень молодой норвежки после продолжительного сражения возле деревни Квам, где теперь были похоронены дюжины солдат 15-й пехотной бригады. Наконец, Алек никогда не смог бы забыть интимное исследование сладострастного, цвета сливок тела Вивьен в ее собственной постели, со всеми вещами, что составляли ее тайну, разбросанными по спальне, которые ему можно будет исследовать, когда взойдет солнце.

Алек продолжил впоследствии относиться к утрате самой Вивьен скорее как к очередной жизненной потере, чем как к причине глубокой, самому себе причиненной боли, требующей внутренней рефлексии. Не стремясь понять собственную роль в своих страданиях, он был обречен причинять боль другим так же, как себе. Он позволил сексуальной истории Вивьен уничтожить мгновение истинной близости между ними, и ему суждено было сделать то же с Гербертом и Фрэнком. Алек никогда не задумывался, должны ли те, кто менее преуспел в жизни, соответствовать его стандартам. Как книжный магазин, в котором он работал, Алек идеально подходил к миру, каким он был на самой кромке второй половины века.

Глава восемнадцатая

Правило № 30

К персоналу необходимо всегда обращаться формально

Грейс не ожидала увидеть счастливо идущего в задний кабинет лорда Баскина так рано в день литературного обеда. Его последний визит завершил ежегодный обзор бухгалтерии, а лондонский Сезон еще толком не начался. Грейс знала, что он предпочитает проводить январь в Йоркшире с пожилой, но бодрой матерью, и за годы наслушалась множества историй об охоте и вечеринках на затянутом льдом пруду, которые нарушила внезапно посуровевшая английская зима.

Проходя мимо застекленного окна в ее кабинет, лорд Баскин, должно быть, заметил удивление на ее лице. Дав знак Алеку в дальнем кабинете подождать секунду, Баскин заглянул в открытую дверь и улыбнулся.

– Все готовы к знаменитой леди Браунинг?

Грейс прошелестела многочисленными документами на своем столе. Они с Вивьен усердно трудились, чтобы грядущее мероприятие прошло без сучка без задоринки. Это крайне развлекало окружающих мужчин, которые полагали, что нужно лишь принести пару дополнительных стульев для высокопоставленных гостей.

– Вы с ней знакомы?

– Немного. Наши родители приятельствовали. Если я не ошибаюсь, мы с ней одного возраста.

Конечно, он был с ней знаком, подумала Грейс. Как глупо с ее стороны спрашивать.

– То есть сорока двух лет, – добавил он игривым тоном. – Не то чтобы вы спрашивали.

Что-то в его голосе – новая интимная нотка – удивило ее. Недавний спонтанный поход в «Хэмлис» словно сломал какого-то рода невидимый барьер между ними. Грейс была удивлена знанию, что лорд Баскин всего на несколько лет старше ее, ведь он будто прожил – и потерял – столь много, да еще и носил за пазухой целый брак.

– Как справляется мисс Лоури? – спросил он тем шутливым тоном, каким всегда узнавал новости о Вивьен.

– Закусила удила.

– Но не вы, хмм? Вы никогда не суматошничаете. Даттону повезло с вами.

– И с мистером МакДоноу. Или Маленьким Узурпатором, как теперь зовет его Вивьен.

Лорд Баскин обернулся на Алека, мрачно сидящего за кипой бумаг на столе, и рассмеялся.

– Да, и с ним тоже.

– Налить вам чаю? Я сегодня отвечаю за одиннадцатичасовой, но можно его подвинуть. Алек, в отличие от мистера Даттона, не против нарушений расписания.

– Тогда почему бы вместо этого мне не угостить вас? У палатки Джонни, à deux[4]? Мне нужно будет согреться.

Его дружелюбный тон вдруг стал более искусственным, чем Грейс привыкла. Она задумалась, не приехал ли он из Йоркшира с дурными новостями какого-то рода для исполняющего обязанности главного управляющего. В начале недели Алек поделился последней сводкой о продолжающемся лечении Даттона с похожей странностью в голосе. Вивьен заметила это и заволновалась – избыточно, подумала тогда Грейс. Теперь она гадала, не приближались ли иные изменения в управлении магазином.