Девушки сирени

В Люблине меня ждали большие перемены. Я уезжала на несколько месяцев, а когда вернулась, возникло ощущение, что прошли годы.

Петрик получил от фабрики квартиру в пригороде Люблина и переехал туда с Халиной. Квартира была не больше кухни Кэролайн в «Хей», но зато своя. Мы жили там втроем. Ни папы, ни Марты. Зузанна осталась с Сержем в Коннектикуте. Целых две комнаты на троих.

Кухня очень компактная, там едва можно было развернуться. В свой выходной в больнице я сшила голубые занавески из льняной ткани с птичками по кромке – маме бы они понравились – и поставила на подоконник две маленькие бутылочки водки, которые мне дала в самолете стюардесса.

Петрик, как мне показалось, был рад моему приезду. Но скучал ли он? Муж ничего не говорил, а я не спрашивала. Во всяком случае, встречая меня в аэропорту с одной-единственной розой в руке, он улыбался. И я тоже улыбалась – у меня ведь был новый зуб.

Может, теперь все переменится? Почему я стесняюсь собственного мужа? И хожу я сейчас намного лучше.

Врач в Маунт-Синай дала мне таблетки от неприятного чувства тревоги, которое я время от времени испытывала. Но они уже закончились, так что иногда я становилась раздражительной.

Я настроилась все исправить, чтобы у нас с Петриком снова все было как до войны.

Однажды, уже ближе к вечеру, я заглянула к папе на почту.

Он передал мне через зарешеченное окошко посылку и шепнул, чтобы никто не слышал:

– Вот, успел забрать до проверки.

Посылка была обернута в коричневую бумагу и по размеру – не больше обувной коробки.

– Будь осторожнее с тем, что тебе присылают твои друзья.

Я посмотрела на адрес отправителя.

К. Ферридэй. 31, Восточная пятидесятая ул., Нью-Йорк, США.

Кэролайн предусмотрительно написала свой адрес, если бы она отправила посылку через консульство, ее бы сразу вскрыли. Хотя любые контакты с Западом считались подозрительными и таких людей заносили в отдельные списки.

– И вот еще письмо от Зузанны, – добавил папа.

Ему явно хотелось узнать, что за посылка и о чем пишет Зузанна, но я, ничего не объяснив, спрятала и посылку, и письмо под пальто и быстро пошла домой – благо теперь я могла ходить, как нормальные люди.

Поднявшись на три пролета, увидела, что Халина повесила на нашей двери новую афишу. «10 РАЙОН. ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ВЫСТАВКА: ПОЛЬША В ПЛАКАТАХ». Афиша была в новом для Халины строгом стиле.

И как я могла забыть, что у нее сегодня выставка?

После моего отъезда дочь с удвоенной энергией занялась рисованием и живописью. Я старалась об этом не думать.

В кухне положила посылку на стол и просто на нее смотрела. И не открывая знала, что внутри.

Потом услышала, как мелкий камешек звякнул по стеклу, и подошла к окну, глянуть, кто там решил похулиганить. Наверняка соседские мальчишки. Я с парой недобрых слов наготове открыла одну створку.

Под окнами стоял Петрик.

– Сегодня чудесный день! Выходи играть, – позвал он.

Я оперлась локтями на подоконник:

– Ты так окно разобьешь.

Петрик даже спустя годы оставался таким же красивым, как в юности. Только в талии немного прибавил. Куда бы мы ни пошли, на него всегда заглядывались женщины. Конечно, когда думали, что я не вижу.

Петрик улыбнулся и подбоченился.

– Хочешь, чтобы я вытащил тебя на улицу?

Я закрыла окно, а Петрик за считаные секунды поднялся по лестнице и, раскрасневшийся, буквально влетел в квартиру.

Он подошел ко мне и хотел поцеловать, но я отвернулась.

– Я твой муж, не забыла?

– Кажется, я простудилась. Все тело ломит. И все время потею.

– До сих пор? Может, это из-за того, что ты перестала принимать таблетки?

– Не знаю.

Петрик положил ладонь на посылку:

– А это что?

– Посылка от Кэролайн.

– Ну? – Петрик подбросил мне посылку. – Открывай.

Я поймала ее.

– Не сейчас.

– Кася, чего ты ждешь?

– Я знаю, что в ней. Кэролайн хочет, чтобы я поехала в Германию, в Штокзее, и опознала там…

– Кого?

Я положила посылку обратно на стол.

– Герту Оберхойзер.

– Ее выпустили? – удивился Петрик.

– Они считают, что Оберхойзер могла открыть там врачебную практику. Им нужно, чтобы ее опознал кто-то, кто знает, как она выглядит.

– Она после всего работает врачом?! Ты поедешь?

Я промолчала.

– Кася, тебе потребуются специальные документы. И даже с ними нет гарантии, что тебя пропустят через границу.

– Все нужные документы в этой посылке, – пояснила я.

– И это недешево. Только на бензин…

– И деньги тоже там. Зная Кэролайн, могу, не открывая, сказать, что там и злотые, и марки.

Муж взял мои руки в свои:

– Я поеду с тобой. Халина поживет у твоих родителей.

– Петрик, я с этим покончила. Подполье. Равенсбрюк. Мне надо двигаться дальше.

– В том-то все и дело. У тебя не получается двигаться дальше. Ты, с тех пор как вернулась домой, хотя бы пару слов родной дочери сказала?

– Она все время пропадает на своих занятиях…

– Халинка скучала по тебе. Сделала специальный календарь и крестиками отмечала дни до твоего приезда.

– Я работаю в две смены.

Муж взял меня за плечи:

– Ты не можешь уделить ей хоть немного времени?

– Она все время у Марты…

Петрик подошел к стулу, на который, войдя в кухню, бросил свой пиджак.