Дежурный после полуночи

Внутри в едва освещённом импровизированными факелами просторе столпилось около десяти человек. Они обступили распластанного на кустарной лежанке мальчишку, у изголовья сидел мужчина средних лет и держал его маленькую ладошку. Уже до боли сжимавшая руку женщина потянула Николая прямиком к ним. Вмиг расступившаяся толпа освободила проход, а, по-видимому, оказавшийся отцом ребёнка мужчина тут же вскочил на ноги и вступил в явную перепалку с притащившей незнакомца дамой. Однако разговор оказался коротким и закончился яростными несдерживаемыми криками да ударами тонких морщинистых рук. Женщина повернулась к Николаю и, упав на колени и сложив руки в мольбе, отчаянно забормотала что-то на смеси самых разных языков, то и дело указывая на как-то странно дёргающегося мальчика.

В душе замигала ужасающая красная лампочка. Николай на мгновение застыл на месте, но уже через секунду, стиснув кулаки, быстро опустился на пыльный пол, скинул рюкзак и приложил пальцы к пульсирующей детской шее – тахикардия. Ухо коснулось вздымающейся распухшей грудины – тяжёлое рывковое дыхание. Задрав испачканную футболку ребёнка, Николай повернулся к взволнованно обступившей его толпе и, игнорируя крики, как мог показал руками чирканье зажигалки и вспышки света. Команда была понята – несколько человек рванули к стенам и, поснимав тусклые факелы, поднесли их к лежанке. Глаза наконец смогли различить черты пациента. Возраст около десяти-одиннадцати, совсем худое телосложение, обусловленное, по-видимому, таким же скудным рационом, как и у прочих собравшихся.

Дёрганье мышц усилилось. Николай жестом приказал освободить пространство, ещё сильнее задирая мальчишечью извалявшуюся футболку и пытаясь вычленить диагноз из симптомов. На одном из детских боков вовсю начинала проступать обширная гематома, судя по всему, от какого-то точечного удара или падения. Пальцы быстро пропальпировали местами проступающие рёбра – два перелома.

«Напряжённый пневмоторакс! – все детали пазла мигом сложились, формируя диагноз. – У него совсем нет времени!»

Сердце забилось в истерике, а руки неистово задрожали, ладони стали скользкими от пота. В голове закрутились самые бредовые мысли и идеи о том, как дотащить сюда неизвестно где блуждающую Нату, но осознание тщетности подобных размышлений и утекающее сквозь пальцы время давили всё сильнее с каждым мгновением. От желудка поднялся позыв тошноты, на сей раз вызванный звенящим диссонансом: необходимостью действовать здесь и сейчас без оглядки на собственных демонов и навязчивую идею, что право кого-либо лечить давно безвозвратно утрачено.

– Успокойся! – не сдержавшись, проскрежетал Николай вслух и с силой зарядил себе отрезвляющую пощёчину. Лицо обожгло, а в ушах прозвенел колокол, но рвота отступила, выпуская на свет, казалось бы, похороненное медицинское сознание. – Разрез! Нужно выпустить воздух!

Рука резко отогнала вновь подошедших слишком близко наблюдателей, потянулась к расстёгнутому рюкзаку и быстро извлекла на свет старый хирургический набор. Всё ещё подрагивающие пальцы быстро щёлкнули задвижками, а глаза пробежались по инструментам: иглы, нити для швов, зажимы, щипцы, ножницы, всё, что угодно, но только не скальпель. Николай прикрыл глаза и стиснул челюсти. Перед глазами вмиг всплыла картина из прошлого и осознание, что единственное остававшееся операционное лезвие давно утеряно на вычеркнутой из памяти опушке заснеженного леса. Быстро обернувшись на переминающуюся толпу и едва стоящую прямо пожилую даму, мужчина, используя всю фантазию, на которую был способен заряженный адреналином мозг, принялся изображать руками хоть какое-то подобие ножа, меча, остроты.

На удачу, народ вновь всё понял, и уже через несколько секунд Николай принял протянутый ему широкий походный ножик, судя по виду, активно использовавшийся уже не один год. Быстро выхватив у стоящего рядом незнакомца один из факелов, мужчина сунул лезвие прямиком в огонь и вновь рухнул рядом с пациентом. Детские глаза закатились за веки, оставляя видимыми лишь гладкие белки, а тело начало брыкаться с несоразмерной возрасту силой.

«Он больше не может вдохнуть… – мысленно завопил Николай и, указав стоящим рядом людям крепко держать мальчишку, осторожно прислонил лезвие к разбухающему, травмированному боку. – Второй межрёберный промежуток, среднеключичная!»

Ставшие стальными пальцы почти до треска сдавили деревянную рукоять, лезвие вонзилось в плоть, оставляя короткий, но достаточно глубокий разрез. Мальчишка было дёрнулся, но восемь или даже десять рук с силой вжали крохотное тело в лежанку. Из раны обильно потекла яркая молодая кровь.

– Проклятье! Трубка. Нужен какой-то канал… – тихо бормотал Николай, видя, что кровь мешает выходу воздуха. В очередной раз, подняв лицо к незнакомцам, мужчина изо всех сил попытался изобразить нужный ему предмет, но на сей раз языковой барьер оказался непреодолимым. Мальчик захрипел, выдыхая последние остатки имеющегося воздуха.