Диалоги. Извините, если кого обидел.

Мы имеем дело с двумя факторами — социальным моментом и литературным качеством. Пока я не прочитал текста, по косвенным данным, я могу предположить, что книга Чудиновой нелитературна — обсуждать её поэтому в рамках литературы нельзя.

Востребована ли она социально? Думаю, что да.

Существует ли религиозно-национальная исламская проблема? Думаю, что да.

И, наконец, имеет ли смысл надеяться, что эта проблема разрешится сама собой? Думаю, что нет.

Всё нормально — всё подлежит обдумыванию. Вон, «Скифы» тоже не пропитаны любовью к ближнему, а меж тем, имеют право на существование.

— Вы, как обычно, зрите в корень, сэнсэй: именно с «желтой угрозой» в устах Владимира Соловьева я про себя сравниваю нынешнюю исламофобию, охватившую, увы, столь многих. Характерно все же, что сейчас о «желтой угрозе» вспоминают скорее как об анекдоте — хотя ведь и японцы во времена барона Унгерна буйствовали, и теософы многажды подливали масла в огонь, и мода на Восток была нехилой во всем мире — Британская империя зачитывалась «Светом Азии» сэра Эдвина Арнольда, а это буддизм, опять-таки «желтые наступают».

Сколько я могу судить про литературное качество книги — читать её как литературу маловозможно. Социально «Мечеть», конечно, востребована, но для меня проблематичен подход Чудиновой к проблеме. Каюсь, дочесть я книгу не смог, но вряд ли ошибусь, если скажу, что в ней нет ни одного мусульманина, который похож на нормального человека. Те, о которых успел прочесть я, все как один в моральном плане смахивают на ридлискоттовских Чужих. Это упрек не книге, это упрек автору. Социально ведь и книги про иудомасонский заговор востребованы.

Если вся литература о проблеме будет как книга Чудиновой, проблема действительно имеет мало шансов разрешиться. Но я не предлагаю устраивать малое книжное аутодафе. Я предлагаю отнестись к этой книге по-христиански — с критическим умом и, главное, добрым сердцем

— Тут есть ещё другая грань проблемы: я склонен рассматривать тень как отсутствие света, и зло как отсутствие добра. Гипотетическая Чудинова в моих глазах есть результат отсутствия баланса в мире.

Вот я приведу такой пример. Как только люди, которых не бьют по щекам, начинают буквально трактовать Писание и распоряжаться чужими щеками — всё это и начинается.

Тут ведь как с сербами, имеющими не менее общинных вин, чем иные народы — к ним приезжают новые жители с юга, принадлежащие к иной культуре, затем возникает конфликт, сербы притесняют незваных гостей, за это их пиздят всем миром — в итоге незваные гости, пользуясь поддержкой всего мира, укореняются на завоёванных землях, и сами пиздят оставшихся сербов.

Но мировое сообщество устало, ему надоело заступаться — и своих проблем довольно. В итоге — на юге Европы загадочное государство с размытыми границами, предположительно перевалочный пункт наркотиков и оружия, непредсказуемая точка географии, сербы переживают национальное унижение, не искупаемое кредитами, а третий мир отвоёвывает новые площади.

И вот, если вы хотите, чтобы образ мусульманина был приятен — нужно долго словами и делами доказывать, что мусульманин добр, что он от природы человечен и готов вписаться в другую культуру. Кто это сделает?

Никто.

— Я не сторонник приятных или неприятных образов, сэнсэй, я сторонник попытки приближения к объективности. Опиши Чудинова заодно с абсолютно реальным мусульманским экстремизмом абсолютно реальное же мирное мусульманство, которое террористов считает террористами, — я был бы утешен. Много проще, конечно, четко поделить мир на своих и чужих по религиозным признакам и сказать, что нужно бороться с ними, пока они не забороли нас. Тот же джихад, только в профиль. Спрашивается, за что боремся?

— Мне не нравится воинствующее упрощение, вот что. По мне, проблему можно решить путем договорённости с исламскими общинами, с теми мусульманами, которые знают, что джихад — не совсем священная война с неверными. Но для этого нужно признать, что мусульмане — разные, а не только такие, каких описала Елена Чудинова.

— Понимаете, коллега, кто спорит, что лучше быть здоровыми и богатыми, чем бедными и больными? Да только сходите к Налымову — он как исламознатец и много вам расскажет про религию.

Понимаете, это как партизанское движение — как приходит полицейский, или приезжает израильский танк, или входит батальон ООН в деревню, так оказывается, что все разные. А как в момент акции оказывается, что все заединщики, все сидят вместе, неподсудные дети швыряют камни и коктейль Молотова, и прочий сплошной Киплинг, «и женщины бродят с ножами в руках».

То есть, если бы я наблюдал устойчивое движение «других» мусульманских общин по урезониванию собратьев, то я бы согласился. А то как-то странно выходит.

— Я был читателем Налымова долгое время, а потом перестал там бывать — показалось мне, что Налымов всё-таки односторонен. Но, сэнсэй, я же не спорю с тем, что нужно пресекать незаконное и выпрямлять кривое. Я спорю с книгой Чудиновой, а не с фактом, что мусульманский экстремизм есть.