Диалоги. Извините, если кого обидел.

— Но на самом деле это естественный ход языка — процесс передачи денег сакрализован и поэтому возникают словесные конструкции типа славянского «медведя» — люди интуитивно изобретают ритуальные обороты, громоздкие конструкции, символизируя важность происходящего.

Диалог CMXII

— Надо водки, что ли, выпить..

— А у меня коньяк!

— Да ты богач! А русский писатель, как известно, должен жить в канаве и умереть под забором в обнимку с крысой.

— Ага. «Сколько не корми поэта, всё это будет вотще». Да только и я не богат. Мне подарили поклонники таланта. А так пришлось бы пить чай, что, конечно, ужасно.

— Вот видишь — везука. А мои поклонники только наклонятся в канаву, да обшарят тело: нет ли пустой тары. Коли найдут бутылку — спиздят.

— Следует ли из этого, что перед смертью писатель всё-таки поднимается по социальной лестнице и может позволить себе завести крысу?

— Нет. Это крыса заводит себе писателя. Таков порядок пищевой цепочки.

Диалог CMXIII

— Знаешь, по-моему, места встреч в разных городах нужно унифицировать.

— Как это?

— Ну, их слишком много, и они разные. В центре ГУМа у фонтана, у Медного всадника, под Эйфелевой башней… А надо везде одно.

— Это какое?

— В зоопарке. Даже не просто в зоопарке, а у слона.

— Ну, знаешь, не в каждом городе есть слон.

— Не понимаю, зачем ездить в город, в котором нет слона!?

Диалог CMXIV

— Кстати, как вы готовитесь к самой длинной ночи года?

— Жру.

— Мудро. Я, правда, так к каждой ночи готовлюсь.

Диалог CMXV

— Сюжет этого романа такой: героиня-китайская лиса, героиня придумывает новый вид секса — она и Саша просто переплетаются хвостами и смотрят кино — в их мозгу прокручивается картинка, героями которой они сами являются. Одного только они никогда не делают — не целуются. В это время в Москву приезжает сестра, с английским аристократом, на которого она охотится. Аристократ — мистик, занят поисками сверхоборотня, думает, что найдет его в Москве. Он устраивает Саше лекцию, в частном порядке, рассказывает про оборотней (бывают трех видов, волк, собака и лиса) и сверхоборотня — Саша загорается идеей найти сверхоборотня. Потом героиня, желая вывести отношения на новый уровень, целует Сашу в губы — в результате Саша неожиданно превращается в собаку и убегает. Возвращается через неделю с серебряными пулями в груди, но остается жив, героиня прячет его в тайном убежище, там они долго проводят время в уединении, Саша постепенно свыкается со своим новым обликом, узнает, благодаря героине, свое подлинное имя — пес Пиздец, научается «наступать всему» и таким образом бороться с врагами. Теперь Саша убежден что он сверхоборотень и собирается поставить свои умения на службу родине и органам. Меж тем героиня, пытаясь объяснить Саше суть вещей, приходит к мысли, что сверхоборотень на самом деле она — пустившись в дальнейшие объяснения, рассказав о встрече с монахом в средневековом Китае, сообщившим ей, что Будда оставил учение и для лис и достичь (просветления?) возможно, если войти в Радужный поток, она понимает, что нужно сделать, чтобы войти в Радужный поток — для этого нужна любовь. Она хочет предложить Саше вместе с ней пройти этот путь, но находит записку примерно следующего содержания: «Извини, дорогая, я очень тебе благодарен, ты многому меня научила, теперь я смогу давить офшорных котов (там было много на тему учения Шарикова) — но вынужден покинуть тебя. Я догадывался, что тебе не шестнадцать и был готов к тому, что окажется 20, 25, под 30, ну на худой конец — 30 с хвостиком. Но 120 тысяч — это слишком даже для меня. Прощай». После этого к героине приходит Михалыч и предлагает ей руку и сердце. Но она это предложение отвергает, пишет книгу для лис, учение о том, как войти в Радужный поток (эту самую книгу), а затем входит в Радужный поток, прыгнув на велосипеде с трамплина в Битцевском парке. В предисловии — история обнаружения рукописи и поношение автора от имени мифических литературных критиков. В приложении — диск. Я спела?

— А-фи-геть!!! И эту птерочушь я едва сегодня не купила за 280 рублей!

— Я вам, дамы, всё же советую прочитать, а то получится как в анекдоте, про Карузо и Рабиновича. 280 — не такие уж и деньги, всё равно пропьёте больше.

— Кстати, мне хорошо, я не профессиональный писатель, мне не впадлу даже здесь признаться. Да, читал. Да, понравилось. (вытирает рукой мокрый лоб) уф-ф. Я кажется сделал это. (чувствует себя героически). Я знаю, что автора любить не положено. Также как и майонезик среди наших знакомых поваров. Но я всегда уважал людей, которые находили в себе мужество в этом сознаться.

— Так и мне не впадлу признаться даже в куда более примитивных пристрастиях — например, к голливудским мелодрамам… И даже могу признаться, что сейчас съела гречневой каши с кетчупом. Вместо того, чтобы сварганить на скорую руку аджап-сандал, шо-фруа и коктейль из мидий… такое мне вышло настроение…

Диалог CMXVI

— Угадайте, про кого писал Евтушенко?