Диалоги. Извините, если кого обидел.

— Шкловский, Олеша и Сельвинский были названы не потому, что они непричастны к нечестивому слову «ф», а потому, что они тебе вроде как любопытны, ты их читаешь, писал о них и т. п. В Корпорации никакие пауки не плодятся — они плодятся исключительно в головах писателей и читателей независимо от их принадлежности или непринадлежности к. И мне-то как-то не кажется, что я сержусь, — напротив, я исключительно апатичен и полон человеколюбия. Мне действительно всякий раз непонятно, когда некто берется ругать и обличать, творит какой-то жупел (в данном случае — «Корпорация»), — непонятно, зачем человек так себя мучает. И договориться он может в этом случае Бог знает до чего. Например: «Пока всё выглядит так, что дело, которому ты отдал жизнь, рассыпается, как СССР». Ну, делая такие заявления, надо их как-то с реальностью-то соотносить. Пока все выглядит ровно противоположным образом: растет, и даже слишком быстро, число изданий фантастики, число журналов фантастики, фантастика окончательно стала предметом академического изучения (конференции в МГУ и во многих вузах страны), наконец началось разрушение т. н. гетто (тексты фантастики проникают в издания и структуры мэйнстрима, идет и обратный процесс). И вот ещё что заметно: отчаянное нежелание персонажей, угнездившихся на границе гетто и работающих на тамошнем блок-посту, смириться с происходящим или лишиться работы. Так кто обижен ситуацией — я или ты? И кто же будет предметом для острот? Ась?

А Лукин и вправду больше прочих заслуживает имя «нового Гоголя», это медицинский факт.

— Я попробую тебе объяснить, почему наш разговор комичен, и почему мы с тобой, как Пат и Паташон, развлекаем публику. Дело в том, что этот разговор напоминает беседу двух автомобилистов. Надо заменить Корпорацию «Фантастика» на «отечественные автомобили» и ты сразу всё поймёшь.

Некто Б. говорит: Наши автомобили — говно, ездить невозможно.

Некто Р. отвечает: Говно?! Что это за жупел такой придумал — «говно»? Да тебе просто покоя не даёт, то, что к ним руку надо приложить. Ты просто не умеешь собрать-разобрать карбюратор! Их ведь чинить легко!

Б.: Чинить тоже плохо. Да и зачем чинить? Надо ездить.

Р.: Зато они дешёвые и делаем мы много, вон — сколько сделали. Растёт число изданий, журналов. То есть, моделей… Мы провели несколько конференций по изучению наших автомобилей!

Б.: Ну да, можно, конечно, хвастаться, что их стало больше — но это немного смешно, неловко как-то перед пацанами — «будем есть говно, но хорошая новость, что его много».

Р.: Зато мы вышли из гетто, и наши автомобили проникли даже в зарубежные страны. Вот, например, Белоруссия и Свазиленд…

Б.: Отрадно слышать, но мне кажется, что просто рухнуло гетто, и погорельцы разбрелись по миру, стараясь забыть своё прошлое. Впрочем, большинство вышло на пенсию, а то и погибло под обломками заводов.

Р.: Но мы продолжаем великую инженерную традицию лучшего в мире танка т-34, космического корабля «Восток» автомата Калашникова.

Б.: Традиции — дело хорошее, но вы делаете «Жигули», и кто вам сказал, что вы наследники Кошкина, Королёва и Калашникова? Вдруг вы считаете себя наследниками, а они вас — вовсе нет?

Р.: Это ты просто недоволен тем, что тебе не достался «Москвич-2141», а теперь боишься, что не достанется «Лада-Приора». Признайся, ты ведь тогда умрёшь от горя, нечем тебе будет заняться, если ты не опишешь процесс езды на «Приоре»!

И так это у нас продолжается, с разной степенью остроумия, из месяца в месяц.

Ну а Лукин — хороший человек и писатель, но не оказываешь ли ты медвежьей услуги ему, себе и Корпорации, когда серьёзно говоришь «Лукин — это Гоголь сегодня». Ведь это в глазах людей, читающий наш разговор, выглядит как некоторая редукция: типа были у нас Гоголи, а вот теперь вместо Гоголя у нас Лукин. Вдруг закричат, что это действительно медицинский факт, навалятся, повяжут. Да и меня вместе с тобой, боюсь, ещё по ошибке куда-нибудь повезут.

— Хочется написать то, что обычно пишет батюшко Мидянин в таких случаях: спасибо, смиялсо. То есть я просто сейчас подытожу твою реплику: ты полагаешь, утверждаешь и даже настаиваешь, что отечественная фантастика — такое же дерьмо, как отечественные автомобили, и как на последних нельзя ездить без слёз, так первую нельзя без слёз читать. Всю, купно. В принципе на этом во всех смыслах стоит поставить точку. Потому что, во-первых, это мнение, пускай и совсем не патриотичное, а с чужими мнениями спорить бессмысленно. Когда имха на имху полезет — победителей не будет. А во-вторых, ты просто превосходно подтвердил высказанное мной выше предположение, что фантастика тебе на самом деле чужда и не очень интересна (ну, с уточнением: отечественная фантастика). Что возвращает нас к исходному вопросу: ну и зачем тогда? Вопрос этот, как видно, носит риторический характер… Что касается веселящейся публики — лично я рад. А чего плохого? Веселить, я считаю, лучше, чем пугать и читать нотации.