Диалоги. Практика латинского языка

Тиро. Ох! Сколько работы будет ослам для вывоза их книг. Удивляюсь, что их не убрали, когда такое множество ослов повсюду. Когда-нибудь в ту же кучу сбросят Бартоло и Бальдо [196] и людей того же помола.

Спудей. Вернее, шелухи. Это не было бы ущербом для человеческого спокойствия.

Тиро. Эй, что делают те, в столь просторных плащах?

Спудей. Спустимся. Это баталларии, которые входят на палестру для борьбы.

Тиро. Пожалуйста, введи нас туда.

Спудей. Войдем, но молча и с уважением. Обнажи голову и смотри внимательно на каждого в отдельности. Ведь рассуждают о важных вещах, каковые более всего было бы полезно познать. Тот, кого ты видишь сидящим на возвышении, – это страж (praeses) диспута, судья (decretor) состязаний и как бы устроитель (agonotheta). Первая его обязанность – обозначить места спорщиков, чтобы не было никакого беспорядка и сильного волнения из-за желания выступающих опередить один другого.

Тиро. Что означает его меховая эпитога [197]?

Спудей. Это докторская одежда (эфестрис) – [знак] его выдающегося положения и достоинства. Он человек [наиболее] эрудированный из немногих, и при избрании кандидатов в теологи он стал одним из первых, и ему как самому ученому каждый из этой группы [ordo – факультета?] отдает первое место.

Тиро. Говорят, что в свое время первым избранным был Бард [198].

Спудей. Он, однако, победил всех соискателей не знанием, а интригами и хитростью.

Тиро. Кто тот худой и бледный, на кого остальные нападают?

Спудей. Он боец (propugnator), который выдерживает натиск всех, и от безмерных бдений приобрел худобу и бледность. Он очень продвинулся в философии и теологии. Молчи теперь и слушай. Ведь тот, кто теперь выступает против (oppugnator), обычно придумывает очень остро и тонко аргументы и очень жестко нападает на бойца и, по мнению всех, сравнивается с высшими в этой дисциплине, и он часто приводит соперника к поражению. Взвесь, как тот пытался уклониться, как другой сильно, неопровержимым доводом остановил его и как тот не смог опровергнуть [его довод]. Уже метательное копье поистине непобежденного Ахилла, то есть аргумент [доказательство соперника], неотвратимо приближается к горлу. Не сможет боец защитить себя, сразу же признает себя побежденным, если не пошлет ему некий бог в душу нечто, [что поможет] увернуться. О! Вопрос (questio) в основном разрешен мастерством судьи.

Теперь я развязываю твой язык, говори сколько хочешь. Ведь тот, кто теперь борется, человек ничтожный [199], борется он свинцовым кинжалом и, однако, кричит громче, чем прочие. Наблюдай внимательно, увидишь, что он уходит из битвы сиплым, такое у него бывает всегда. И сколько бы ни отражалось постоянно его оружие, он тем не менее упорно нападает, но безуспешно. И он никогда не пожелает оставить свои доводы и не захочет согласиться ни с ответом защитника, ни с решением стража (presides).

Тот, кто теперь вступает в состязание, кротчайше (delicatule) ищет снисхождения от судьи, любезно произносит вступительное слово, аргументирует слабо, уходит всегда утомленный, даже с одышкой, словно мужественно исполнил тяжелый долг. Уходим.

XIV. Комната и ночная работа

Плиний, Эпиктет, Цельс, Дидим [200]

Плиний. Пятый час пополудни. Послушай, Эпиктет, закрой эти окна и принеси мне сюда свечи для ночной работы.

Эпиктет. Какие свечи?

Плиний. Пока в наличии свечи сальные и восковые. Принесите их оттуда, где они найдутся, и установите здесь для меня светильник (lychnucus).

Цельс. Для чего это?

Плиний. Для ночной работы.

Цельс. Почему ты не занимаешься лучше по утрам? Кажется, ведь и соображение времени, и природа тела побуждают [к работе] тогда, когда в мозге минимум паров, поскольку завершается испарение от переваривания.

Плиний. Но это [ночное] время, когда все утихает и молчит, самое спокойное, а также удобно тем, которые завтракают (prandent) и ужинают (coenant). Ведь есть те, кто ужинает только по-прежнему обычаю [то есть едят только один раз вечером], другие – только завтракают по предписаниям недавних медиков, третьи – завтракают и ужинают по обычаев готов [201].

Цельс. Разве завтраки не были до готов?

Плиний. Были, но легкие. Готы ввели обычай дважды насыщаться.

Цельс. По каковой причине Платон осуждает сиракузские трапезы, в которых жители Сиракуз наедались дважды в день до отвала [202].

Плиний. Из этого ты бы заключил, что они [народы, подобные сиракузянам] были очень редкими.

Цельс. Но кончим об этом. Почему мы работаем по ночам при светильнике скорее, чем при свечке?

Плиний. Из-за ровного пламени, которое менее вредит глазам, ведь дрожание носика пламени мешает глазам и запах сала неприятен.

Цельс. Используй восковые свечи, запах которых приятен.

Плиний. Пламя в них больше дрожит, и пар не полезен для здоровья, а в сальных свечах фитиль часто льняной, не хлопковый, ведь лавочники [продающие свечи] из всех вещей ищут выгоду с обманом. Влей масло в этот светильник, выдвини носик острием и почисти.