Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

Но теперь он смотрел на меня, и я никогда прежде не видела такого выражения глаз. Морщины страдания глубоко залегли вокруг них, и веки распухли от горя, но сами глаза были глубоки и спокойны, как море под нами. Те чувства, которые одолевали его во время нашего ужасного путешествия на юг, подавленный страх и глухая боль, покинули его, сменившись решимостью и еще чем-то, что горело в глубине его глаз.

- Почему? - спросила я, и он, отпустив мою руку, шагнул назад.

- Помните, однажды … - тон воспоминания в его голосе показал, что это было довольно давно. – Вы спросили, считаю ли я вас ведьмой?

- Помню, - настороженно ответила я. – Вы сказали … - Теперь я вспомнила наш разговор, и маленькая льдинка скользнула по моей спине. – Вы сказали, что верите, что ведьмы существуют, но не думаете, что я ведьма.

Он кивнул, не сводя с меня темно-серых глаз. Мне пришло в голову, что он решил поменять свое мнение, но нет.

- Я верю в ведьм, - сказал он с полной серьезностью. – Так как знаком с ними. Девочка была ведьмой, а до нее ее мать. – Льдинка стала больше.

- Девочка? Вы имеете в виду вашу дочь? Мальву?

Он покачал головой, и его глаза потемнели.

- Не моя дочь.

- Не ваша? Но ее глаза, у нее были ваши глаза, - услышала я свой голос и замолкла, прикусив язык.

Он только улыбнулся, хотя и мрачно.

- И моего брата, - он отвернулся к ограждению и положил руки на перила, глядя в сторону берега. – Его звали Эдгар. Когда началось восстание, и я принял сторону Стюартов, он отказался, заявив, что это глупо. Он умолял меня не уезжать. – Он покачал головой, видя что-то свое, а не лесистый берег.

- Я думал … не важно, что я думал, но я уехал и попросил его присмотреть за моей женой и маленьким сыном, – он длинно потянул воздух. – И он присмотрел.

- Понятно, - очень тихо сказала я. Он резко повернулся на тон моего голоса, пронзительно взглянув на меня.

- Это не его вина! Мона была ведьмой, чародейкой, - он сжал губы, видя выражение моего лица. – Вижу, вы не верите мне. Это правда. Я не раз ловил ее за ворожбой. Однажды в полночь в ее поисках я поднялся на крышу, и она стояла там обнаженная в центре пентаграммы, нарисованной кровью зарезанного голубя, смотрела на звезды, и ветер рвал ее волосы.

- Ее волосы, - повторила я, пытаясь уловить нечто, и внезапно поняла. – У нее были такие же волосы, как у меня, да?

Он кивнул, глядя в сторону, и я увидела, как его кадык дернулся.

- Она была … тем, кем была, - сказал он тихо. – Я пытался спасти ее … молитвами, любовью. Не смог.

- Что с ней случилось? – спросила я также тихо. С сильным ветром было мало шансов, что кто-то подслушает нас, но мне не хотелось, чтобы о таких вещах услышал еще кто-нибудь.

Он вздохнул и сглотнул еще раз.

- Ее повесили, - просто сказал он. – За убийство моего брата.

Это, очевидно, случилось, когда Том был заключенным в Ардсмуире. Она отправила ему письмо перед казнью, где написала о рождении Мальвы, и что она оставила девочку на попечении жены Эдгара.

- Полагаю, она посчитала это забавным, - сказал он отстраненным тоном. – У нее было странное чувство юмора.

Я почувствовала, что замерзла сильнее, чем от утренней прохлады, и обхватила себя руками.

- Но вы забрали их, Аллана и Мальву.

Он кивнул. Его выслали из Англии, но его контракт выкупил добрый и богатый человек, который дал ему денег на проезд детей в колонии. Но потом его хозяин вместе со своей женой умерли от желтой лихорадки, и в поисках новой возможности он услышал, что Джейми Фрейзер поселился в Северной Каролине, и что он помогает знакомым из Ардсмуира приобрести землю.

- Я бы хотел, чтобы я перерезал себе горло, прежде чем отправился туда, - сказал он, внезапно повернувшись ко мне. – Поверьте мне.

Он говорил очень искренне. Я не знала, что ответить, но ему, казалось, ответа не требовалось, и он продолжил.

- Девочка … ей было чуть больше пяти лет, когда я впервые увидел ее, но она уже обладала … тем же лукавством, теми же чарами … и той же темной душой.

Он также изо всех сил пытался спасти Мальву … выбить из нее злобность, кровожадность и, более всего, пытаясь удержать ее от использования чар на мужчинах.

- Ее мать поступала так же, - он сжал рот при этой мысли. – Любой мужчина. Проклятие Лилит было на них обеих.

Я почувствовала сосущую пустоту в желудке.

- Но она носила дитя … - сказала я.

Его лицо побледнело еще больше, но голос оставался твердым.

- Да. Не думаю, что плохо предотвратить появление в мире еще одной ведьмы.

Увидев мое лицо, он продолжил, прежде чем я смогла его прервать.

- Знаете ли вы, что она пыталась убить вас? Вас и меня, обоих.

- Что? Пыталась убить меня? Как?

- Когда вы рассказали ей о невидимых тварях … микробах, она очень заинтересовалась ими. Она сама сказала мне, когда я поймал ее с костями.

- Какими костями? – спросила я, и по позвоночнику скользнул холод.

- Кости она достала из могилы Эфраима, чтобы навести чары на вашего мужа. Она не использовала их все, и я нашел часть в ее корзинке. Я очень сильно побил ее, и тогда она рассказала мне.