Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

Она по привычке бродила по лесу в поисках трав во время эпидемии дизентерии. И в одном из таких походов она наткнулась на хижину пожирателя грехов, этого странного и увечного мужчину. Он умирал, его лихорадило, и он был в коме. Пока она стояла, не знаю бежать ли ей за помощью или просто убежать, он умер.

И тут на нее нашло вдохновение. Имея в виду мои тщательные объяснения, он взяла у него слизь и кровь и поместила их маленькую бутылочку, добавив туда воды из чайника.

Потом затолкала пузырек в корсет и принесла домой. Несколько капель этого смертоносного настоя она добавила в пищу мне и ее отцу в надежде, что наша смерть будет рассматриваться не более чем как часть болезни, поразившей Ридж.

Мои губы побледнели и онемели.

- Вы уверены? – прошептала я. Он просто кивнул, не пытаясь убедить меня, и только это одно убедило меня, что он говорит правду.

- Она хотела … Джейми?

Он на мгновение прикрыл глаза. Солнце вставало, и хотя оно находилось за нашими спинами, вода перед нами блестела, как серебро.

- Она … хотела, - наконец, произнес он. – Она алкала. Жаждала богатства, положения, то, что она считала свободой, не видя, что это распущенность. Никогда не понимала! – Он говорил с внезапной яростью, и я подумала, что не одна Мальва никогда не видела вещи в том свете, в каком видел он.

Но она хотела Джейми или из-за него самого, или из-за его собственности. И когда ее любовные чары не сработали, и пришла эпидемия, она решила предпринять решительные шаги для достижения своей цели. Я еще не могла все осознать, но знала, что это правда.

А когда она обнаружила свою неожиданную беременность, то измыслила новый план.

- Вы знаете, кто настоящий отец ребенка? – спросила я. Мое горло сжало спазмом, и думаю, так будет всегда, при воспоминании о залитом солнцем огороде и двух маленьких телах, разрушенных и напрасно потерянных.

Он покачал головой, но не посмотрел на меня, и я поняла, что он, по крайней мере, догадывается. Но он не скажет мне, да и сейчас это не имело значения. Губернатор скоро встанет и будет готов принять его.

Он тоже услышал движение внизу и глубоко вздохнул.

- Я не мог позволить ей уничтожить столько жизней, не мог позволить продолжать. Она была ведьмой, и то, что она не убила вас или меня, просто удача. Она все равно убила бы кого-нибудь, прежде чем ее остановили. Может быть, вас, если бы муж остался верен вам. Может быть, его в надежде, что ребенок наследует его состояние. – Он хрипло с болью выдохнул.

- Она родилась не от моих чресел, и все же … она была моей дочерью, моей кровью. Я не мог … я не мог позволить … Я в ответе, - он замолчал не в силах говорить. В этом, подумала я, он сказал правду. И все же …

- Томас, - твердо сказала я, - это ерунда, и вы это знаете.

Он потрясенно посмотрел на меня, и я увидела слезы в его глазах. Он сморгнул их и яростно ответил.

- Вы так говорите? Вы ничего не знаете, ничего!

Он увидел, как я моргнула, и опустил глаза. Потом неловко взял мою руку, и я почувствовала на его ладони хирургические шрамы. Я сделала это, вернула гибкую силу его сжимающим пальцам.

- Я ждал всю мою жизнь, в поисках … - он неопределенно взмахнул свободной рукой, затем сжал пальцы, словно поймал какую-то мысль, и продолжил более уверенно. – Нет, в надежде. В надежде на что-то, имени чего не знал, но знал, что оно существует.

Он жадно смотрел в мое лицо, словно запоминая его черты. Неуютно чувствуя себе под его пристальным взглядом, я подняла руку, собираясь поправить мои растрепанные волосы, но он схватил ее и удержал.

- Оставьте, - сказал он.

У меня не было выбора, так как он держал обе мои руки.

- Томас, - неуверенно произнесла я. – Мистер Кристи …

- Я убедил себя, что искал бога. Наверное. Но бог не имеет плоти и крови, и одна любовь к богу не могла удовлетворить меня.

- Я записал свои признания, - он отпустил мою руку и, порывшись в кармане, вытащил свернутую бумагу, зажав ее короткими толстыми пальцами.

- Я здесь клянусь, что это я убил свою дочь из-за позора, который она навлекла на меня своим распутством, - он говорил достаточно твердо, но я видела, как дергался его кадык.

- Вы не убивали, - сказала я уверенно. – Я знаю, не убивали.

Он моргнул, не сводя с меня глаз.

- Нет, - сказал он просто. – Но, вероятно, мне стоило бы.

- Я сделал копию моего признания, - продолжил он, заталкивая бумагу в карман, - и оставил ее в газете в Нью-Берне. Они напечатают его. Губернатор примет его – как может не принять? – и вы будете свободны.

Последние слова поразили меня. Он все еще держал мою руку, ласково поглаживая пальцы. Мне хотелось забрать ее, но я не стала, завороженная выражением его глаз, ясно-серых и обнаженных без маскировки.

- Я всегда, - сказал он тихо, - жаждал любить и быть любимым. Я провел свою жизнь, пытаясь любить тех, кто этого не достоин. Позвольте же мне отдать ее ради той, которая достойна.

Мне показалось, что кто-то ударил меня под дых. Я не могла вздохнуть, но пыталась говорить.

- Мистер Кр … Том, вы не должны. Ваша жизнь … ценна. Вы не можете выбросить ее вот так!

Он терпеливо кивнул головой.