Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

Я закрыла глаза, задумавшись о такой возможности. Если она крутила роман с женатым мужчиной – а они тоже посматривали на нее, но только более скрытно – он мог убить ее, чтобы об этом не стало известно. Или оскорбленная жена … Мне внезапно пришла в голову картинка Мурдины Баг, которая с искаженным от напряжения лицом, душит подушкой Лайонела Брауна. Арч? Боже, нет. И в который раз с чувством полной безнадежности я оставила этот вопрос, видя мысленным взором лица жителей Ферйзерс-Риджа, под одним из которых скрывается душа убийцы.

- Нет, я понимаю, что ничего не исправишь для Мальвы … или Тома. И даже для Аллана, - я впервые подумала о сыне Тома, который внезапно лишился семьи и при таких ужасных обстоятельствах. - Но остальное … - Я имела в виду Ридж. Дом. Ту жизнь, которая у нас была. Нас.

Под одеялом становилось жарко, слишком жарко, и я чувствовала поток тепла, охвативший мое тело. Я резко села, отбросила одеяло и наклонилась вперед, подняв волосы на затылке в надежде на прохладу.

- Вставай, сассенах.

Джейми скатился с кровати, встал и, взяв меня за руку, поднял на ноги. Пот уже выступил капельками на моем теле, лицо пылало. Он наклонился и, захватив подол моей рубашки обеими руками, снял ее через голову.

Он слабо улыбнулся, глядя на меня, потом наклонился и легко подул на мои груди. Прохлада принесла благословенное облегчение, и мои соски встали в молчаливой благодарности.

Он открыл ставни, впуская больше воздуха, потом вернулся и стянул свою рубашку. День уже наступил, и поток чистого утреннего света мерцал на линиях его бледного торса, на серебряных росчерках шрамов, на золотисто-рыжих волосах на руках и ногах, и на ржавчине с серебром в его бороде. Освещая также темно-красную плоть его гениталий в утреннем стоянии; возбужденный твердый член прижимался к животу и имел глубокий насыщенный цвет, который можно увидеть в затененной сердцевине розы.

- Насчет исправления ситуации, - сказал он. – Я не могу сказать … хотя собираюсь показать. – Его взгляд двигался по моему телу, обнаженному, слегка соленому от пота и довольно грязному на лодыжках и ступнях. – Может, начнем, сассенах?

- Ты так устал, что едва можешь стоять, - запротестовала я. – Хм … за некоторым исключением, - добавила я, взглянув вниз. Это было правдой. Под его глазами залегли темные круги, и хотя линии тела оставались длинными и изящными, они также красноречиво свидетельствовали о глубокой усталости. Да и я чувствовал себя так, как будто по мне проехал каток, и я бодрствовала всю ночь, сжигая форты.

- Ну, раз у нас есть кровать, я не собираюсь делать это стоя, - ответил он. – Учти, может быть, я никогда не смогу встать на ноги, но думаю, минут десять могу продержаться и не уснуть. Ты можешь ущипнуть меня, если я усну, - предложил он с улыбкой.

Я закатила глаза, но не стала спорить, а легла на помятую, но теперь прохладную простынь и, ощущая дрожь в животе, раздвинула ноги.

Мы занимались любовью, как люди в воде, медленно и тяжело. Молча, говоря только жестами. Мы едва прикасались друг к другу со смерти Мальвы, и мысль о ней все еще была с нами.

И не только о ней. Какое-то время я пыталась сфокусироваться на Джейми, на мелких хорошо известных мне деталях его тела: крошечном белом рубце треугольного шрама на шее, завитках золотисто-рыжих волос и загоревшей на солнце коже под ними… но я так устала, что мой разум отказывался сотрудничать, и упорно возвращал мне кусочки памяти и даже хуже показывал тревожащие картины.

- Бесполезно, - сказала я. Мои веки были крепко сжаты, и я сжимала обеими руками простынь. – Я не могу.

Он удивленно прокряхтел, но тут же скатился с меня, оставив меня мокрой и дрожащей.

- Что, a nighean? - спросил он тихо. Он не касался меня, но лежал близко.

- Я не знаю, - сказала я, почти впадая в панику. – Я продолжаю видеть … Извини. Извини, Джейми. Я вижу других людей, словно занимаюсь любовью с другими людьми.

- Вот как? – произнес он осторожно, но не казался расстроенным. Раздался шелест ткани, и он накрыл меня простыней. Это помогло немного, но не сильно. Мое сердце билось часто и сильно, у меня кружилась голова, и я не могла сделать полноценный вздох.

Globus hystericus[66], подумала я отстраненно. Прекрати, Бьючемп. Легче сказать, чем сделать, но я перестала беспокоиться, что у меня случится сердечный приступ.

- А-а … - голос Джейми звучал осторожно. – Кто? Ходжпайл и …

- Нет! – мой желудок сжался от отвращения. Я сглотнула. – Нет … я даже не думала об этом.

Он тихо лежал рядом. Мне казалось, что я буквально разваливаюсь.

- Кого ты видишь, Клэр? – прошептал он. – Можешь мне сказать?

- Фрэнка, - быстро ответила я, боясь передумать. – И Тома, и Мальву. – В груди потяжелело, и мне показалась, что я никогда не смогу дышать свободно.

- Я могла … я могла чувствовать их всех, - выпалила я. – Как они прикасаются ко мне, хотят войти в меня. – Я перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку, словно таким образом могла прогнать их прочь.