Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

Джейми долго молчал. Я причинила ему боль? Жаль, что я сказала ему, но я не могла лгать даже из самых лучших побуждений. Просто я лишилась защиты, и мне негде было спрятаться. Меня окружали призраки с их потерями, нуждами и безнадежной любовью, которые отрывали меня … от Джейми, от себя самой.

Все мое тело одеревенело, пытаясь сохранить свою целостность и не раствориться. Я так глубоко зарылась лицом в подушку, что почувствовала удушье и была вынуждена повернуть голову вбок, судорожно вдыхая воздух.

- Клэр, - голос Джейми был нежен. Я почувствовала его дыхание на своем лице и открыла глаза. Его затененные печалью глаза тоже были нежны. Очень медленно он поднял руку и прикоснулся к моим губам.

- Том, - сказала я. - Я чувствую, будто он уже мертв. Из-за меня. Я не могу этого вынести, Джейми, не могу!

- Я знаю, - он неуверенно двинул рукой. – Я могу прикоснуться к тебе?

- Не знаю, - я сглотнула комок в горле. – Попробуй.

Он улыбнулся на мои слова, хотя я говорила вполне серьезно, затем мягко положил руку на мое плечо и повернул меня, обнял, двигаясь медленно, чтобы я могла отодвинуться. Я не стала.

Я вжалась в него, словно он был куском мачты в океане, единственным, что могло не дать мне утонуть. И это было так на самом деле.

Он долго обнимал меня и гладил мои волосы.

- Ты можешь оплакать их, mo nighean donn[67]? – прошептал он, наконец. – Прими их.

Эта мысль снова затопила меня паникой.

- Не могу.

- Оплачь их, - прошептал он и его голос проник в меня глубже, чем его член. – Ты не можешь сдерживать их вечно.

- Я не могу. Я боюсь, - сказала я, но мое тело уже сотрясалось от рыданий, и по щекам текли слезы. – Я не могу.

И все же я смогла. Сдалась и открыла себя для памяти и скорби. Рыдая так, словно мое сердце разбито … и позволяя ему разбиться для них и всех, кого не могла спасти.

- Прими их и оплачь, Клэр, - прошептал он. – А когда они уйдут, я отвезу тебе домой.

Глава 99. СТАРЫЙ ХОЗЯИН

Речной поток.

Ночью был сильный дождь, и хотя утром солнце светило ярко, земля размокла от влаги, и над ней поднимался туман, добавляя в воздухе духоты. Брианна подняла волосы вверх, но пряди постоянно выбивались из прически, прилипали ко лбу и лезли в глаза. Она сердито убрала с лица прядь тыльной стороной ладони, так как пальцы были измазаны в красителе, который она растирала. Правда, из-за влажности труд был бесполезным; порошок комковался и прилипал к стенкам ступы.

Но он был нужен. У нее был заказ, который она должна начать во второй половине дня.

Мающийся от безделья Джем слонялся рядом, тыча во все пальцами. Он что-то напевал вполголоса, и она не обращала внимания, пока не уловила слова.

- Что ты поешь? – она изумленно повернулась к нему. Он же не мог петь «Блюз тюрьмы Фолсом»[68] … или мог?

Он моргнул, опустил голову на грудь и произнес срывающимся баском: «Привет, я Джонни Кэш».

Она едва удержалась, чтобы не расхохотаться, чувствуя, как порозовело ее лицо от сдерживаемого смеха.

- Откуда ты знаешь песню? – спросила она, хотя прекрасно знала. Только от одного человека он мог услышать ее, и сердце ее забилось быстрее при этой мысли.

- Па, - ответил он, как и ожидалось.

- Папа поет? – спросила она, пытаясь казаться спокойной. Он должен был. И также должен был последовать совету Клэр сменить регистр голоса, чтобы разрабатывать поврежденные связки.

- Ага. Па много пел. Папа научил меня петь «Воскресное утро», «Том Дули»[69] и … еще много чего, - закончил он довольно рассеянно.

- Да? Ну, хорошо … Положи это на место! – прикрикнула она, когда он взял мешочек с розовой мареной.

- Упс, - он виновато посмотрел на нее, когда капля краски из кожаного мешочка прокатилась по его рубашке, и потихоньку двинулся к двери.

- Он говорит «Упс», - мрачно сказала она. – Не двигайся! – Она схватила его за воротник и принялась энергично тереть его рубашку куском ткани, пропитанной скипидаром, но получила лишь большое розовое пятно вместо ярко-красной черточки.

Джем молчал во время процедуры, только покачивал головой, когда она трясла его, оттирая пятно.

- И вообще, что ты здесь делаешь? – сердито спросила она. – Я же говорила тебе пойти и заняться чем-нибудь?

В Речном потоке можно было чем заняться.

Он повесил голову и что-то пробормотал, из его лепета она уловила только слово «боюсь».

- Боишься? Чего? – она более мягко стянула его рубашку через голову.

- Призрака.

- Какого призрака? – спросила она осторожно, не зная как реагировать. Она знала, что все рабы в Речном потоке безоговорочно верят в привидений, принимая их, как жизненный факт. Так же как и шотландцы из Кросс-Крика, Кэмпбелтона и Риджа. И немцы из Салема и Вифании. Как, впрочем, и ее собственный отец.

Она не могла просто заявить, что привидений не существует и частично потому, что сама не была в этом полностью уверена.

- Призрак Maighistear аrsaidh[70], - ответил он, взглянув на нее. – Джош говорит, что он тут бродит.