Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

Ронни не умел читать, и кроме того я не увидела никаких надписей снаружи.

- Лудильщик в Белемз-Крик. Он не сказал от кого только то, что это письмо для целителя.

Он, нахмурившись, посмотрел на мятую бумагу, но я увидела, как его взгляд скользнул на мои ноги. Несмотря на прохладу, я была босонога, и из одежды на мне были только сорочка и корсет, а также заляпанный передник, повязанный вокруг талии. Ронни некоторое время находился в поисках жены и, как следствие, сформировал неосознанную привычку оценивать физические характеристики каждой женщины, которую он встречал, независимо от возраста или доступности. Он увидел, что я заметила его взгляд, и быстро отвел глаза.

- Это все? – спросила я. – Целителю? Он не назвал мое имя?

Синклер провел рукой по редеющим рыжим волосам, и два рыжих вихра встали над его покрасневшими ушами, усиливая присущий ему хитрый лисий вид.

- Разве ему нужно было говорить имя? – вопросил он и без дальнейших разговоров исчез в доме в поисках еды и Джейми, оставив меня с моей «кровавой» работой.

Самой худшей частью была очистка крови; нужно было быстро водить рукой в темной воняющей глубине бочки, собирая волокна фибрина, образовавшегося при свертывании крови. Они прилипали к моим рукам, я их вытаскивала и тщательно счищала. И так периодически. При этом работа была почти также неприятна, как очистка кишок для колбасной оболочки, которой занимались Брианна и Лиззи на ручье.

Я внимательно осмотрела свои руки. Никаких волокон в чистой красной жидкости, что капала с них. Затем окунула руки в бочку с водой, которая стояла рядом на досках, положенных на козлы. Джейми, Роджер и Арч Баг приволокли свинью – не белую свиноматку, а одну из ее многочисленного потомства прошлого года – убили ударом кувалды по лбу, подвесили на ветви дереве и перерезали горло, чтобы кровь стекла в бочонок.

Потом Роджер и Арч Баг утащили выпотрошенную тушу свинью, чтобы ошпарить и счистить щетину. Присутствия Джейми потребовало внезапное появление пыхтящего майора МакДональда. Между двумя этими выборами, я думаю, Джейми предпочел бы иметь дело со свиньей.

Я закончила мыть руки – зря потраченное время, но необходимое с моей точки зрения – и вытерла их льняным полотенцем. Я высыпала в бочку две горсти ячменя, овсяной муки и вареного риса, слегка улыбаясь при воспоминании о сливово-красном лице майора и возмущении Ронни Синклера. Сам выбрал место для дома намеренно, в частности, имея в виду трудность, связанную с подходами к нему.

Я причесала волосы пальцами, вздохнула и снова погрузила руки в бочку. Кровь остывала быстро. С зернами ее запах был не так силен, как у свежей горячей крови, хотя она все еще была теплой. При перемешивании зерна образовывали красивые белые и коричневые водовороты.

Ронни был прав; чтобы идентифицировать меня достаточно было слова «целитель». Других целителей ближе Кросс-Крика не было, если не считать индейских шаманов, которых европейцы целителями не считали.

Меня интересовало: кто отправил послание, и было ли оно срочным. Вероятно, нет. По крайней мере, это не были срочные роды или серьезное ранение. В таком случае за мной отправляли друзей или родственников, а послание, переданное через лудильщика, не могло рассчитывать на быструю доставку. Лудильщики бродили или оставались на месте в зависимости от подвернувшейся работы.

До нас лудильщики и бродяги почти не добирались, хотя за последние три месяца мы видели троих. Не знаю, было ли это результатом растущего населения – сейчас Фрейзерс-Ридж мог похвастаться населением из шестидесяти семей, хотя и разбросанных на склонах гор на протяжении десяти миль – или чего-то более тревожного.

- Это один из признаков, сассенах, - сказал мне Джейми, с хмурым видом смотря вслед последнему бродяге. – Когда приближается война, люди выходят на дорогу.

Я подумала, что он прав. Я помнила бродяг на дорогах высокогорной Шотландии, разносящих слухи о восстании Стюарта. Как будто подземные толчки срывали с места тех, кто не был прочно привязан к нему любовью к земле или семье, и тревожные вихри несли их вперед, первые частицы приближающегося взрыва, который разрушит все. Я вздрогнула, прохладный ветерок коснулся моей кожи сквозь рубашку.

Кашица в бочке достигла нужной консистенции, нечто похожее на густой темно-красный крем. Я стряхнула комки слипшихся зерен с пальцев и чистой левой рукой взяла деревянную миску с нарезанным и обжаренным луком. Сильный запах лука, приятно домашний, перекрыл запах бойни.

Соль была намолота, перец тоже. Что мне теперь нужно, это … и словно по команде из-за угла дома появился Роджер с большим тазом, наполненным кусочками свиного сала.

- Как раз во время! – воскликнула я и кивнула на бочку. – Нет, не вываливай сразу, нужно насыпать равномерно.

Я высыпала десять пригоршней овсяной муки, десять риса, десять ячменя. Половина от их суммы – пятнадцать. Я снова откинула волосы с глаз и, набрав пригоршню сала, со всплеском бросила его в бочку и стала размешивать рукой.