Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

- Необходимость и жертву, - раздался за моей спиной мягкий голос Джейми. Я дернулась и резко развернулась. Он стоял в тени большой красной ели неизвестно сколько времени.

- Не слышала, как ты подошел, - сказала я, поднимая голову для поцелуя, когда он подошел ко мне. – Майор уехал?

- Нет, - ответил он и поцеловал меня в лоб, одно из немногих мест на мне, которое оставалось чистым. – Я оставил его ненадолго с Синклером. Он беспокоится по поводу комитета безопасности. – Он поморщился и повернулся к Роджеру.

- Ты прав. Убийство – дело неприятное всегда, но необходимое. И если ты должен пролить чью-то кровь, правильно благодарить за нее.

Роджер кивнул и поглядел на смесь, которую я перемешивала руками, до локтей покрытыми кровью.

- В следующий раз ты научишь меня нужным словам?

- Не поздно и для этого раза, - заявила я, удивив обоих мужчин. Я, приподняв брови, посмотрела на Джейми, потом на Роджера. – Я говорю не о свинье.

Джейми поглядел на меня со смешинкой в глазах, но серьезно кивнул головой.

- Хорошо.

По моему указанию Джейми взял тяжелую банку со специями: измельченную смесь муската и майорана, шалфея и перца, петрушки и тимьяна. Роджер протянул руки, сложив ладони, и Джейми наполнил их. Потом Роджер, медленно растирая травы между ладонями, ссыпал пыльные, зеленоватые крошки в бочку, их резкий запах смешивался с запахом крови, в то время как Джейми произносил слова медленно, на древнем языке, происходящем со времен викингов.

- Говори на английском, - сказала я, увидев по лицу Роджера, что он повторяет слова, совсем не понимая их.

- «О, господин, благослови кровь и плоть этого существа, которое ты дал мне, - негромко произнес Джейми. Он взял щепотку трав и растер между большим и указательным пальцами; ароматная пыль дождем упала c его руки.

- Сотворенное твоими руками, как ты сотворил человека.

Жизнь, отданная ради жизни,

Чтобы я и мои люди могли вкушать, благодаря тебя за дар,

Чтобы я и мои люди могли благодарить тебя за твою жертву.

Жизнь, отданная ради жизни.»

Последние крошки зелени исчезли в смеси под моими руками, и ритуал сотворения колбас был завершен.

- Ты хорошо придумала, сассенах, - сказал Джейми после, вытирая полотенцем мои чистые руки. Он кивнул в сторону угла, за которым исчез Роджер, отправившийся помочь с завершением забоя и выглядящий более успокоенным. – Я думал рассказать ему, но не знал как.

Я улыбнулась и прижалась к нему. День был холодный и ветреный, и когда я перестала работать, холод заставил меня искать тепла у мужа. Он обнял меня; я ощутила его уютное тепло, а также услышала хруст бумаги у него за пазухой.

- Что это?

- Письмецо, которое принес Синклер, - ответил он и немного отклонился, чтобы достать бумагу. – Я не хотел открывать его при Дональде и не хотел, чтобы он прочитал его, когда я выйду.

- И к тому же, это не твое письмо, - заметила я и забрала грязный клочок бумаги. – Оно мое.

- Да? Синклер ничего не сказал, просто вручил мне.

- А следовало бы!

Ничего необычного. Синклер считал меня, как и всех женщин вообще, незначительным приложением к своим мужьям. Мне было жалко женщину, которую он уговорит выйти за него замуж.

Я развернула записку с некоторым трудом; ее так долго носили рядом с потной кожей, что края у нее слиплись.

Послание было коротким и загадочным, но тревожащим. Оно было нацарапано чем-то вроде заостренной палочки, и чернила были похожи на кровь, но скорее это был ягодный сок.

- Что там, сассенах? – увидев, что я нахмурилась, Джейми заглянул в бумагу. Я протянула письмо ему.

В самом низу листа маленькими неяркими буквами, словно отправитель надеялся остаться незамеченным, было написано: «Фейдри». Выше более крупными и яркими буквами было написано: «Вы приехать».

- Это должно быть она, - сказала я и, передернувшись, сильнее завернулась в шаль. В хирургической было холодно, несмотря на тлеющую в углу жаровню, но на кухне были Ронни Синклер и МакДональд, которые пили пиво и ждали, когда сварится колбаса. Я распрямила бумажку на столе; надпись на ней казалось угрожающей. – Кто же еще может быть?

- Она ведь не умеет писать, не так ли? – возразил Джейми. – Хотя, быть может, кто-то написал для нее, - добавил он хмуро.

- Нет, думаю, она умеет писать, - в хирургическую вошли Брианна и Роджер. Бри протянула руку и обвела буквы на потертой бумаге своим длинным пальцем. - Я учила ее.

- Ты? – удивился Джейми. – Когда?

- Когда жила в Речном потоке. Когда вы с мамой отправились за Роджером.

Ее широкий рот на мгновение сжался; она не хотела вспоминать то время.

- Я учила ее алфавиту, хотела научить ее читать и писать. Мы выучили все буквы, как они пишутся и звучат. Но однажды она сказала, что не может учиться, - Бри подняла голову; тонкая морщинка пролегла между ее рыжими бровями. – Я думаю, тетя Джокаста узнала и запретила ей.

- Скорее всего, Улисс. Джокаста запретила бы тебе учить, - Джейми тоже нахмурился и поглядел на меня. – Ты думаешь, что это Федра? Камеристка моей тети?

Я пожала плечами и в раздумье прикусила губу.