Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

Письма были самые разные. Несколько писем было от членов корреспондентского комитета Северной Каролины с новостями, в основном с севера. В Нью-Гемпшире и Нью-Джерси появились ассоциации континентальных комитетов, которые теперь, когда королевские губернаторы потеряли контроль над собраниями, судами и таможней, фактически начинают брать на себя функции правительства.

Бостон все еще занят войсками Гейджа, и в некоторых письмах содержались призывы направлять продукты питания в помощь его гражданам. Зимой мы отправили два центнера ячменя, который один из Вулламов взялся доставить в город вместе с тремя возами других продуктов, собранными жители Риджа.

Джейми взял перо и стал что-то писать, медленно из-за неподвижности пальцев.

Следующим было воззвание Дэниеля Патнэма, циркулирующее по Массачусетсу, в котором отмечалось увеличение числа ополченцев в сельской местности и выражалась просьба предоставить им оружие и порох. Ее подписали еще дюжина мужчин, каждый из которых описывал ситуацию в своем городе.

Второй континентальный конгресс намечали проводить в Филадельфии; дата еще не определена.

В Джорджии был сформирован Провинциальный Конгресс. Однако писатель-лоялист, очевидно полагающий Джейми единомышленником, торжествующе заметил: «Здесь, как и везде, нет недовольства по отношению к Великобритании. Лоялистские настроения настолько сильны, что только пять приходов из двенадцати направили своих людей на этот незаконный Конгресс.»

Очень потрепанный экземпляр «Массачусетс Газетт» от 6 февраля содержал письмо, обведенное чернилами и озаглавленное «Верховенство закона и власть людей». Он был подписан именем Novanglus, как я поняла что-то вроде искаженной латыни для «нового англичанина», и являлся ответом на предыдущие письма от консерватора, подписавшегося – боже! - Массачусетсовец.

Я понятия не имела, кто был этот Массачусетсовец, но узнала несколько фраз из статьи Novanglus, как принадлежащие Джону Адамсу[18], благодаря давним школьным работам Бри.

- «Правление закона, а не людей»[19], - пробормотала я. – Какой псевдоним использовал бы ты, если бы писал нечто подобное? – Подняв глаза, я уловила его весьма смущенный взгляд.

- Ты уже пишешь?

- Ну, просто небольшие заметки время от времени, - сказал он, защищаясь, - не памфлеты.

- И под каким именем?

Он пожал плечами.

- Scotus Americanus[20], пока не придумаю что-нибудь получше. Насколько я знаю, такой псевдоним используют еще несколько человек.

- Что ж, это хорошо. Королю придется поискать тебя среди этой толпы, - бормоча про себя «массачусетсовец», я взяла следующую бумажку.

Письмо от Джона Стюарта, весьма оскорбленного внезапной отставкой Джейми, в котором он информировал, что незаконный конгресс в Массачусетсе официально предложил индейцам Стокбриджа служить колонии, и что, если хоть один чероки последует их примеру, он, Джон Сюарт, с большим удовольствием позаботится, чтобы Джейми Фрейзер был повешен за предательство.

- Это еще Джон Стюарт не знает, что у тебя рыжие волосы, - заметила я, откладывая письмо в сторону. Я ощутила холодок беспокойства, хотя и пыталась шутить. Черно-белые кипы бумаг громоздились вокруг нас, как затвердевшие облака, и я почувствовала капли ледяного дождя на своей коже, несмотря на шерстяную шаль на плечах.

В кабинете не было очага, лишь небольшая жаровня для обогрева. Сейчас она горела в углу, и Джейми, взяв пачку писем, стал бросать их в жаровню одно за другим.

Внезапно меня охватило чувство дежавю, и я увидела гостиную в доме его кузена Джареда в Париже, где он стоял возле камина и сжигал в нем письма. Украденные письма якобитских мятежников горели и поднимались клубами белого дыма, собираясь в тучи давно прошедшего шторма.

Я вспомнила, как Фергюс ответил на наставление Джейми. «Я знаю, как играть в эти игры». Я знала тоже, и в моей крови стали образовываться льдинки.

Джейми бросил последний лист на угли жаровни, потом посыпал песком написанное, стряхнул его и подал письмо мне. Он использовал один из листов бумаги, которую сделала Бри, спрессовав вываренное тряпье с растениями между шелковыми поверхностями. Бумага была толще, чем обычно, с мягкой глянцевой структурой. Бри использовала кашицу из ягод и листьев, и потому то тут, то там на листе просвечивали, словно кровь, маленькие красные пятнышки.

«Фрейзерс-Ридж, Колония Северная Каролина

16 марта лета господня 1775,

От Джеймса Фрейзера лорду Джону Грею, плантация Маунт-Джосайя,

Колония Вирджиния

Мой дорогой Джон,

Слишком поздно.

Наша постоянная переписка не может не представлять для Вас опасность, но я разрываю нашу связь с величайшим сожалением.

Верьте мне всегда.

Ваш покорный и преданный друг,

Джейми.»

Я прочитала письмо в молчании и вернула его назад. Пока он рылся в поисках воска, я увидела маленький сверток, который раньше был спрятан под бумагами.

- Что это? – я взяла его. Он был удивительно тяжелым для своего размера.

- Подарок его светлости маленькому Джемми, - Джейми зажег восковую свечу от жаровни и начал запечатывать письмо. – Бобби говорит, что это свинцовые солдатики.