Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

Молодой Кристи облизал губы и напрягся, сжав рукоятку ножа, но глаза его бегали. Он взглянул на своего отца, который сидел, как камень, со сжатыми губами. Свет сместился; теперь он падал сбоку, пронизывая седые волосы бороды, и стал виден его шрам – тонкая розовая веревочка, свернувшаяся, как змея, над его челюстью.

Кристи медленно выпрямился, опершись в бедра руками, потом сильно потряс головой, словно пес, стряхивающий воду, и встал. Он схватил Мальву за руку, сдернул со стула и стал толкать ее, рыдающую и спотыкающуюся, к двери.

Аллан последовал за ними, остановился, кинул на Джейми яростный взгляд, не отпуская ножа, но вышел. Их проход по коридору заставил половицы под ногами Джейми задрожать, а потом тяжело бухнула входная дверь.

Он взглянул вниз, слегка удивившись поцарапанной поверхности стола, и своим ладоням, все еще прижатым к ней так плотно, словно они утонули в дереве. Он выпрямился и сжал кулаки, покалеченные суставы отозвались болью. Он весь был в поту.

Легкие шаги раздались в коридоре, и вошла миссис Баг с подносом. Она поставила его на стол перед ним, присела и вышла. На подносе стоял единственный хрустальный бокал, который имелся у него, и графин с хорошим виски.

Он почувствовал смутное желание расхохотаться, но не совсем помнил, как это делается. Свет коснулся графина, и алкоголь внутри него засиял, как хризоберилл. Он мягко коснулся бокала, отдавая дань верности миссис Баг, но пить не стал. Дьявол был выпущен в мир, и ему придется дорого заплатить. Но прежде чем он сделает что-нибудь еще, он должен найти Клэр.

Некоторое время спустя плывущие облака превратились в грозовые тучи, и холодный ветер подул над впадиной, грохоча над головой лавровыми листьями, как сухими костями. Очень медленно я поднялась на ноги и начала взбираться вверх.

У меня не было никакой цели, и меня не волновало, промокну я или нет. Я только знала, что не могу вернуться домой. Как бы то ни было, я вышла на тропу, которая вела к Белому ручью, как раз когда пошел дождь. Огромные капли упали на листья лопуха и лаконоса; ели и сосны выдохнули, распространяя свежее благоухание.

Шуршание капель по листьям и веткам перемежалось с приглушенным стуком более тяжелых капель, ударяющихся о мягкую землю, потом внезапно полетели крошечные белые льдинки, отскакивая от слоя опавших иголок, обжигая мое лицо и шею холодом.

Я побежала и укрылась под опущенными ветвями бальзамической ели, нависающей над ручьем. Град ударял по поверхности ручья, заставляя ее плясать, но таял при касании, исчезая в темной воде. Я сидела неподвижно, обхватив себя руками, и дрожала от холода.

Ты можешь понять, сказала часть моего мозга, которая заговорила где-то на пути наверх. Все думали, что ты умираешь, и даже ты сама. Ты знаешь, как это случается … ты видела это. Люди, испытывающие ужасное горе, сталкивающиеся с присутствием всепоглощающей смерти … я видела это. Для них было естественно искать утешения; пытаться хоть на мгновение спрятаться, отрицать холод смерти, находя утешение в простом тепле соприкасающихся тел.

- Но он этого не делал, - сказала я вслух с упрямством. – Если же сделал … я могу простить его. Но проклятие, он не делал этого!

Мое подсознание стихло перед этой уверенностью, но скрытые мысли - не подозрение, ничего достаточно сильного, чтобы называться сомнениями - только небольшие холодные замечания, которые высунули голову над поверхностью моего собственного темного колодца, как весенние лягушки, издающие пронзительные звуки, которые едва слышны по отдельности, но вместе могли создать шум, сотрясающий ночь.

Ты старая женщина.

Смотри, как выделяются вены на твоих руках.

Твоя плоть обмякла, а груди обвисли.

Если он был в отчаянии и жаждал утешения …

Он может прогнать ее, но никогда не отвернется от собственного ребенка.

Я закрыла глаза, борясь с подступающей тошнотой. Град прошел, сменившись сильным дождем, и холодный пар начал подниматься с земли, его струи поднимались вверх, исчезая в ливне, как призраки.

- Нет, - сказала я громко. – Нет!

У меня было ощущение, что я проглотила несколько больших острых камней к тому же покрытых грязью. Не только мысль, что Джейми мог … но то, что Мальва предала меня. Предала, если ее слова были правдой, и еще больше, если нет.

Моя ученица. Дочь моего сердца.

Я была укрыта от дождя, но воздух был насыщен водой, и моя одежда намокла и прилипла к телу. Сквозь потоки воды я видела большой белый камень, стоящий у истока, и который дал имя ручью. Это здесь Джейми принес в жертву свою кровь, разбрызгав ее по скале и прося помощи у родственника, которого он убил. И здесь же лежал Фергюс, вскрывший свои вены в отчаянии от будущего своего сына, и его кровь лилась в спокойную воду.

И я начинала понимать, почему я пришла сюда, почему это место позвало меня. Это место, где можно встретиться с самим собой и узнать правду.

Дождь закончился, и облака рассеялись. Свет стал медленно угасать.

Было почти темно, когда он пришел. Деревья беспокойно шумели в закатном ветерке, и я не слышала шаги по размокшей тропе. Он просто появился в конце поляны.