Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

Котелок все еще стоял на углях, но неподдерживаемый огонь уже угас, и суп, к счастью, не выкипел. Я пошевелила тлеющие угли и положила в очаг три толстых сосновых полена не только для того, чтобы выказать презрение к осаждающим, но и из-за давней привычки, никогда не позволять огню погаснуть. Пусть они увидят искры из трубы, подумала я, и представят, как мы мирно сидим и едим у очага. Или, еще лучше, представят, что мы сидим у пылающего огня, плавим свинец и отливаем пули.

С таким вызывающим настроением я поднялась наверх с медикаментами, едой и большой бутылкой темного эля. Однако меня не могло не нервировать эхо моих шагов по лестнице и тишина, которая разливалась позади меня, как вода.

Я услышала выстрел на последней ступеньке и сделала последние шаги так быстро, что споткнулась и упала бы, если бы не налетела на стену.

Удивленный Джейми вышел из комнаты мистера Вемисса с ружьем в руке.

- Ты в порядке, сассенах?

- Да, - сердито ответила я, стряхивая пролитый суп с моего передника. – В кого, черт побери, ты стрелял?

- Ни в кого. Я лишь хотел показать им, что задняя часть дома тоже охраняется, если они вздумают полезть там. Чтобы заставить их дожидаться темноты.

Я перевязала его палец, и это немного помогло. Еда, как я и надеялась, помогла больше. Он ел, как голодный волк, и к моему удивлению, я тоже.

- Осужденные очень хорошо поели, - заметила я, подбирая крошки хлеба и сыра. – Я всегда думала, что опасность смерти лишает аппетита, но очевидно это не так.

Он покачал головой, отхлебнул из бутылки и передал ее мне.

- Когда-то один друг сказал мне: «Тело не имеет сознания». Не знаю насколько это верно, но действительно, в целом оно не признает возможность небытия. И если вы существуете, то нуждаетесь в пище. Вот и все. – Он криво усмехнулся, разломил последний сладкий рулетик пополам и подал мне одну половину.

Я взяла его, но есть сразу не стала. Снаружи не было ни звука, кроме стрекота цикад, хотя воздух был слишком душный как перед дождем. Для гроз было еще рано, но оставалось только надеяться.

- Ты тоже об этом подумал, да? – спросила я тихо.

Он не стал делать вид, что не поняла меня.

- Ну, сегодня двадцать первое число, - заметил он.

- Ради всего святого, сейчас июнь! И еще не тот год. В газетной вырезке говорилось о январе 1776 года! - я была до абсурда возмущена, как будто меня обманули.

Он нашел это забавным.

- Я сам был издателем, сассенах, - рассмеялся он с набитым рулетом ртом. – Тебе не стоит верить всему, что прочитала в газете.

Когда я снова выглянула, под каштанами были видны только несколько человек. Один из них увидел меня. Он помахал рукой над своей головой, потом провел ребром ладони по горлу.

Солнце было как раз над вершинами деревьев; до наступления ночи оставалось около двух часов. Двух часов вполне достаточно, чтобы позвать помощь, если она нашла тех, кто может помочь. Арч мог уехать в Кросс-Крик, он ездил туда раз в месяц; Кенни мог охотиться. Что касается остальных арендаторов, то их подозрения и нелюбовь ко мне в отсутствии Роджера, сдерживающего их, стали весьма явными. У меня было ощущение, что они могут прийти, если их позовут, но только для того, чтобы порадоваться, когда меня схватят.

Если кто-нибудь придет, что тогда? Я не хочу, чтобы меня схватили, еще меньше, чтобы застрелили или сожгли заживо, но я также не хочу, чтобы кто-то пострадал или был убит при попытке воспрепятствовать этому.

- Отойди от окна, сассенах, - сказал Джейми и протянул ко мне руку. Я подошла, села на кровать рядом с ним и сразу же почувствовала себя усталой до изнеможения. Адреналин выгорел, и мои мышцы ощущались, как расплавленная резина.

- Ляг, Сорча, - произнес он мягко. – Положи голову мне на колени.

Несмотря на жару, я легла и с наслаждение вытянулась, ощущая комфорт от сильного ровного стука его сердца над моей головой и его руки, легко касающейся моей головы.

Все оружие было готово, разложено на полу перед окном, заряженное и готовое к использованию. Он вытащил свой меч из шкафа, и тот стоял у двери на крайний случай.

- Мы ничего не можем сделать сейчас, не так ли? – сказала я. – Только ждать.

Его пальцы медленно скользили через мои влажные кудри. Волосы мои отрасли почти до плеч, и их уже можно было связать и заколоть.

- Ну, мы можем прочитать покаянную молитву, - сказал он. – Мы всегда ее читали в ночь перед битвой. На всякий случай, - добавил он, улыбнувшись мне.

- Хорошо, - сказала я после паузы. – На всякий случай.

Я протянула руку, и его здоровая ладонь обхватила ее.

- Mon Dieu, je regrette[37] … - начал он по-французски, как я поняла, вспоминая дни, которые он провел наемником во Франции. Как часто он произносил эту молитву, являющуюся необходимой предосторожностью, очисткой души в ожидании возможной смерти утром?

Я тоже прочла молитву, но по-английски. Потом мы замолчали. Цикады тоже замолкли. Далеко-далеко я услышала звуки, похожие на раскаты грома.