Диана Гэблдон. Дыхание снега и пепла, т.2

Ричард Браун и его люди расположились под деревьями, как могли. Никто не предложил им кров, и по горским меркам это было явно выраженным признаком враждебности. А то, что они позволили чужакам забрать нас, также было показателем нашей с Джейми непопулярности.

В результате люди Брауна промокли, не выспались, проголодались и были весьма злы. Я тоже не выспалась, но была накормлена, в тепле и на данный момент сухая. Однако в сердце моем поселилась пустота, и ноги налились свинцом, когда я обернулась на выезде и посмотрела на дом, где на пороге стояла миссис Баг и махала нам рукой. Я помахала в ответ, а потом моя лошадь вошла в полумрак под ветви деревьев, с которых капала вода.

Это было мрачное путешествие и, в основном, молчаливое. Джейми и я ехали тесно друг к другу, но не могли говорить ни о чем важном в пределах слышимости людей Брауна. Что касается его самого, то он был не в настроении.

Совершенно очевидно, что он не собирался везти меня ни на какой суд. Он просто воспользовался предлогом отомстить Джейми за смерть своего брата Лайонела, и бог знает, что бы он сделал, если бы узнал, что произошло на самом деле с его братом, а миссис Баг была бы в пределах его досягаемости. Но с Томом Кристи, который поехал с нами, Браун ничего не мог сделать, и ему оставалось лишь доставить нас в Хилсборо, что он делал с неохотой.

Том Кристи ехал, как человек, находящийся во сне, плохом сне, с замкнутым лицом и погруженный в себя.

Мужчина, которого Джейми полоснул по лицу, отсутствовал, вероятно, отправился в Браунсвилл. Мужчина, которого подстрелила я, был с нами.

Я не могла сказать, насколько серьезно было его ранение, прошла ли пуля по касательной или застряла в нем.

Он не был выведен из строя, но судя по потому, как он кривился на один бок и время от времени морщился, он испытывал боль.

Некоторое время я колебалась. Я захватила маленький медицинский набор, вместе с седельными мешками и одеялом. И хотя испытывала мало сочувствия к этому человеку, инстинкт врача был силен, и на вечернем привале я потихоньку сказала Джейми, что если мужчина умрет от заражения, это вряд ли нам поможет.

Я собралась с духом и решила предложить осмотреть и перевязать рану, как только представится возможность. Этот человек – его, кажется, звали Эзра, хотя нас никто не представлял – сегодня разносил миски с едой, и я ждала его под сосной, где мы с Джейми расположились, чтобы поговорить с ним, когда он принесет нам ужин.

Он подошел с миской в каждой руке, сгорбив плечи под кожаной курткой. Прежде чем я смогла заговорить, он обильно сплюнул в одну из мисок и протянул ее мне. Другую он уронил у ног Джейми, забрызгав его ноги рагу из сушеной оленины.

- Упс, - произнес он и развернулся уходить.

Джейми отреагировал остро, напрягшись, как большая змея, свернувшаяся кольцами, но я схватила его за руку, прежде чем он ударил.

- Не обращая внимания, - сказала я, немного повышая голос. – Пусть он гниет.

Мужчина повернул к нам голову с широко отрытыми глазами.

- Пусть он гниет, - повторила я, уставившись на него. Когда он подходил к нам, я увидела лихорадочный румянец на его лице и уловила слабый сладковатый запах гноя.

Эзра выглядел совершенно растерянным. Он торопливо ушел к огню и отказывался смотреть в мою сторону.

Я все еще держала в руках миску с едой и дернулась от неожиданности, когда ее взяли из моих рук. Том Кристи выплеснул ее содержимое в кусты и подал мне свою миску, потом развернулся и ушел, ничего не говоря.

- Но … - я дернулась за ним, намереваясь вернуть еду. Благодаря миссис Баг с ее «немного еды», голод нам не грозил, но Джейми остановил меня, взяв за руку.

- Ешь, сассенах, - сказал он, - это от доброго сердца.

Больше чем от доброго сердца, подумала я. Я почувствовала враждебные взгляды от людей у костра, направленные в мою сторону. Горло мое сдавило, и у меня совсем не было аппетита, но я достала ложку из кармана и начала есть.

Том Кристи лег под ближайшей тсугой, закутался в одеяло и лежал, закрыв лицо шляпой.

Дождь шел весь день, пока мы ехали до Солсбери. Там мы остановились в гостинице, и никогда огонь очага не казался таким привлекательным. Джейми взял с собой все деньги, которые у него были, и мы могли позволить себе взять комнату. Браун поставил стражу на лестнице, но только для видимости, куда мы могли деться?

Я стояла перед очагом в рубашке, мой мокрый плащи и платье были расстелены на скамье для просушки.

- Ты знаешь, - заметила я, - Ричард Браун плохо все продумал. – Неудивительно, ведь он не собирался привлекать меня или нас к суду. – К кому он собирается нас отвезти?

- К шерифу графства, - ответил Джейми, расплетя волосы и отряхивая их над очагом; капельки воды шипели и трещали в огне, - или если не получится, то к мировому судье.

- Да, но что потом? У него нет доказательств, нет свидетелей. Какой может быть суд?

Джейми с удивлением посмотрел на меня.

- Тебя никогда не судили, сассенах?

- Нет.

Он кивнул.

- А меня судили. За предательство.

- Да? И как все происходило?

Он провел рукой по мокрым волосам, раздумывая.