Дикая Флетчер

– Красное или белое?

– Что? – Джона хмурится, застигнутый моим вопросом врасплох.

– Агнес пригласила меня и моего отца сегодня на ужин. Мне нужно принести что-нибудь для нее. – А еще мне кажется, что я слышу, как бутылка водки зовет меня по имени, чтобы я смогла пережить эту неделю. – Красное или белое вино?

Джона отмахивается.

– Не утруждайся. Она не ждет этого.

– Я не собираюсь приходить в чужой дом с пустыми руками, – говорю я, блуждая глазами по вывескам магазина в поисках алкогольного отдела, который мы явно пропустили. – Кто так делает?

– Я делаю так постоянно, – отвечает Джона, словно гордясь этим фактом.

– Да… ну…

Это был риторический вопрос, но меня не должно удивлять, что йети не понимает элементарного этикета. Между тем как меня моя мама, когда мне было восемь, заставляла в благодарность за организованные вечеринки приносить в дома друзей печенье и кексы.

– Приносить что-нибудь для хозяйки считается хорошим тоном. Что-нибудь вроде вина, – говорю я спокойно, с минимальным осуждением в голосе.

Джона смотрит на меня ледяным взглядом три долгие секунды.

– Агги не пьет. Твой отец иногда может выпить пива.

– Отлично. – Может быть, если я появлюсь с упаковкой из шести банок, он ощутит себя обязанным поговорить со мной больше минуты. – Где я могу достать?..

– Не можешь. Это непьющая коммуна. В Бангоре не продают алкоголь.

– Что? – Мое лицо искажается от шока. – Ты лжешь.

Брови Джоны изгибаются дугой.

– Ты споришь со мной об этом?

– Это что, черт возьми, запрет 1920-х годов?

– Нет. Это Западная Аляска, где алкоголизм является серьезной проблемой, – говорит Джона, в его голосе звучит снисходительность. – Люди будут пить так много, что зимой потеряют сознание в снежных завалах и замерзнут до смерти.

– Значит, никто не может купить алкоголь?

Звучит немного радикально.

– Не-а. Даже ты. – Он получает от этого слишком много удовольствия.

– Ну, а как тогда мой папа достает пиво? – парирую я. – Ты сказал, он пьет пиво.

– Он привозит его с собой домой, когда посещает Анкоридж или Сьюард. И нет… Я не слетаю туда, чтобы захватить для тебя чертову упаковку. – Его идеально ровные, белые зубы сверкают в широкой, злобной улыбке. – Думаю, сегодня вечером тебе придется обойтись без надлежащего столового этикета.

– Все в порядке. Я куплю ей цветы.

Я смотрю на зеленое ведро рядом с кассой, где стоят три печального вида букета лимонно-желтых маргариток, яркая краска на лепестках которых не может скрыть коричневеющие края. Моя мать-флорист умерла бы, увидев это, думаю я, хватая один из букетов, и следую за Джоной к последней кассе, глядя ему в спину.

Непьющая коммуна? Что люди заказывают в баре в пятницу вечером? Какао и крем-соду? Если подумать, я нигде не заметила мигающих неоновых огней или слова «бар».

Так как, черт возьми, люди здесь развлекаются?

– Разве ты не должен работать?

Кассир – белая женщина лет пятидесяти, со светлыми волосами, мягкими голубыми глазами и легким южным акцентом, который со временем стал тускнеть, улыбается Джоне, а на меня бросает частые любопытные взгляды. Я предпочту это, нежели то, что на меня откровенно пялятся все остальные люди здесь. Над корзинами с уцененными консервированными овощами сгорбились пожилые женщины, глядя на меня затуманенными катарактой глазами. На меня смотрят держащие товары кладовщики, замерев с поднятыми руками, – на мое лицо, грудь, туфли – когда я прохожу мимо. Женщины средних лет в нелепых джинсах и неуклюжей обуви с собранными в неаккуратные хвосты волосами, затихают в середине разговора и смотрят на меня так, будто я сбежала из цирка. Или, скорее, они знают, что я чужая, и пытаются понять, что привело меня в Бангор, штат Аляска.

Я быстро понимаю, что все здесь знают друг друга, а если не знают напрямую, то максимум через одну-две степени разобщенности, и они заведут разговор, чтобы выяснить, через сколько именно. Визит в «Мейер», похоже, считается выходом в люди в той же степени, что и жизненной необходимостью. Покупатели бродят вверх и вниз по рядам, загораживая проходы, чтобы прокомментировать распродажу говяжьего фарша и салата, или прогнозируемый перерыв в дожде, или тех, кто приедет из Анкориджа. Никто никуда не торопится.

Никто, кроме Джоны.

– Привет, Бобби. – Джона начинает бросать продукты на ленту. – Ага. Мне полагалось. По дороге я попал в засаду.

Я закатываю глаза. Из няньки Джона превратился в заложника.

– Спасибо. Я справлюсь. – Я выхватываю у него из рук зеленый перец, прежде чем он успевает швырнуть его, – и тоже роняю. – Ты не против упаковать продукты? Вон там.

Подальше от меня. Я подкрепляю свои слова легким толчком в его бицепс, твердый под моей ладонью.

Кассирша – Бобби – продолжает оформлять покупки, ее пальцы летают по клавиатуре с внесенными кодами овощей.

– Джордж сказал, что на этой неделе ожидается несколько ясных дней. Я устала надеяться на них. Но это была бы хорошая перемена после дождя.

– Ты уже должна была привыкнуть к дождю, – ворчливо замечает Джона, запихивая мои продукты в коричневые бумажные пакеты.