Дикая игра. Моя мать, ее любовник и я…

Решив, что лучше всего донести эту новость до родителей лично, мы с Джеком вместе приехали к ним на Кейп-Код в начале 1998 года. Надеялись рассеять их страх перед возможным распадом семьи, показав им, что остаемся друзьями и хотим друг для друга только самого лучшего. Наше расставание не расколет семью. Мы способны вести себя цивилизованно на праздничных сборищах; более того, будем по-настоящему рады видеть друг друга.

К этому времени Малабар и Бен были женаты чуть больше четырех лет, и хотя моя мать так до конца и не простила его за то, что он остался с Лили, когда тайное стало явным, их страстной любви это ничуть не уменьшило. У них легко установился домашний распорядок с традиционными ролями: Бен смешивал коктейли, разводил огонь, жарил мясо; Малабар управляла домом, расписанием светской жизни и всем остальным. И хотя моя мать проводила теперь намного меньше времени в кухне, она не растеряла умения словно играючи готовить выдающиеся блюда. В этот вечер к столу были поданы запеченные отбивные из ягненка, табуле из булгура и тушеные зеленые овощи – сочный и сытный ужин.

Вскоре после того, как все мы заняли места за столом, Джек откашлялся и произнес красноречивый монолог о том, что, несмотря на теплые чувства, которые мы с ним испытываем друг к другу, мы окончательно решили идти дальше каждый своим путем.

– Вы уже подали документы? – спросила мать.

Хотя мы с матерью по-прежнему были холодны друг с другом – та размолвка, что произошла между нами в моей квартире, всегда живо вспоминалась мне, когда мы были вместе, – прагматичность ее вопроса застала меня врасплох.

– Пока нет, – ответила я. – В смысле, мы планируем скоро это сделать, но хотели вначале сообщить вам.

– Что ж, слава богу, что это решение наконец принято. – Бен с глухим стуком уронил на стол свои крупные руки. – Наверное, еще год этого чистилища я бы не вынес. – Он потянулся за мятным соусом и полил им свою отбивную. – Малабар, ты превзошла саму себя, как и всегда.

– Правда, фантастическая получилась ягнятина? – подхватила мать. – Она из Новой Зеландии, можете себе представить? – А потом добавила вполголоса: – Мы купили ее в «Костко».

Мы с Джеком несколько лет прожили на разных побережьях, так что мне не следовало удивляться тому, что наши родители предвидели кончину нашего брака. И все же я ожидала более эмоциональной реакции, не говоря уже о заверениях в любви и поддержке. Новость о том, что наш брак официально завершен, не только не смутила Бена и Малабар, – им даже неинтересно было продолжать обсуждать эту тему.

Зато их бесконечно интересовал скандал, разворачивавшийся в клинтоновском Белом доме. Малабар всесторонне разбирала улику – пятно на голубом платье Моники Левински. Бен распространялся о беспредельном либидо Билла. И оба предавали остракизму Хиллари за ее непристойные амбиции, которые каким-то образом, по их мнению, делали ее виновной в похождениях мужа.

– Вот знаете, что меня на самом деле бесит? – с отвращением сказал Бен.

Малабар отложила вилку и воззрилась на мужа со всем вниманием.

– То, что никто не задумался о благополучии Челси, их дочери. Ни на одну минуту! – сказал мой отчим.

Мать только покачала головой.

Джек сжал под столом мое колено, и мы встретились взглядами. Это был тот аспект тайного романа наших родителей, который всегда вызывал наибольший ужас у Джека: не предательство ими своих супругов, не изощренность их обмана, а то, что они использовали меня для организации своих отношений и так и не признали, что это причиняло мне боль.

В Джеке словно захлопнулась внутренняя дверь. Я видела это по его глазам. Он простил родителям их любовную историю и примирился с поспешным браком, но это было уже слишком.

– А знаете, что бесит меня? – сказал он так спокойно, будто осведомлялся о погоде. Свернул салфетку и положил ее рядом с тарелкой. – Лицемерие.

Потом Джек поднялся, кивком попрощался со мной и вышел из-за стола и дома на Кейп-Коде – навсегда. В последующие годы Джек продолжал видеться с отцом, но, насколько мне известно, ни разу больше не появлялся в нашем семейном доме и любой ценой избегал общения с Малабар.

Во мне и близко не было такого самообладания, какое было у Джека. Зная, что извинений, которых я жаждала, не будет никогда, я рассердилась на себя за глупую мысль о том, что задолжала им личный визит. Бросила какую-то едкую фразу, заставившую Бена и мою мать качать головами в растерянности – несомненно, из-за моей неблагодарности, – и оставила их вдвоем.

* * *