Диковинные загадки отеля «Зимний дом»

Лана посмотрела на вошедших: чтобы это сделать, ей приходилось поворачиваться всем туловищем – настолько она задеревенела.

– Привет, ребята, – поздоровалась она. Голос у неё стал слабее, подумалось Элизабет, и как-то охрип.

– Здорово увидеться, Лана, – сказал Фредди.

– Ага, мы хотели к тебе зайти, – подхватила Элизабет.

– У нас тут состоялся небольшой разговор, – сказал Норбридж. – Лана говорит мне, что Лена приходила к ней сегодня вечером, когда мы все были на ужине. – Он посмотрел на Лану – она стиснула губы, а глаза у неё немного потускнели.

– Она села сюда, – сказала Лана, указывая на стул Норбриджа лёгким кивком, – и начала жестами показывать мне буквы. «Завтра ночью» – вот что она сказала.

Элизабет повернулась к Норбриджу: он прикусил губу и посмотрел на Лану.

– И всё? – спросил он. – Только «завтра ночью»?

– Всё, – подтвердила Лана. – Но у неё был какой-то странный взгляд. Она не казалась злой или что-то такое, но меня это напугало.

– Любого бы напугало такое, – сказала Элизабет, подходя к Лане и беря её за руку.

– Точно, Лана, – согласился Фредди, поправляя очки. – А ещё что-нибудь было?

Лана еле-еле повела подбородком в сторону коридора.

– Она просто встала и ушла. Думаете, она знает что-то про… моё состояние? Что если завтра ночью… – Она начала тихо всхлипывать. Элизабет стиснула её руку, хоть и чувствовала, что сама может расплакаться.

– Может кто-нибудь посидеть со мной завтра? – попросила Лана.

– Я посижу! – сказала Элизабет. – Я приду и буду с тобой, хорошо?

Норбридж выглядел взволнованным.

– Конечно, кто-нибудь с тобой посидит, Лана. Миссис Трамбл и кто-нибудь ещё из работников, всенепременно. И Элизабет, конечно, тоже может присоединиться на некоторое время. – Элизабет бросила на него умоляющий взгляд. – Я заверяю тебя, завтра ночью ничего не случится. Я за этим прослежу.

* * *

Остаток вечера Элизабет не покидало мучительное беспокойство – после того, как Фредди ушёл к себе в номер, когда его позвали родители; после того, как она помогла мистеру Веллингтону и мистеру Рахпуту отыскать ещё двадцать девять деталей всего за час; и даже после того, как она заглянула в картинную галерею, чтобы полюбоваться на портрет своей матери. Когда в одиннадцать вечера девочка добралась до своей комнаты и уселась на диванчик, чтобы обдумать все события вечера, она почувствовала тревогу.

В голове стало нарастать гудение.

– Нет! – вслух произнесла Элизабет, поднимая ладони к голове. Гудение прекратилось.

Она подошла к столу из вишнёвого дерева и открыла ящик. Фрагмент пазла лежал на месте. Элизабет подняла его и подбросила к потолку. Когда он приземлился на ковёр, она отошла на два шага, указала на фрагмент пальцем, сфокусировала зрение и очистила разум. Словно по воле какой-то невидимой силы, бьющей из её вытянутого пальца, фрагмент приподнялся с ковра и под контролем Элизабет подпрыгнул в воздух.

Ровным движением Элизабет отправила фрагмент лететь по воздуху к открытому ящику, а потом рассеяла концентрацию, сомкнула ладонь в кулак и позволила детальке упасть в ящик, резко задвигая его.

«Это было идеально», – подумала она, и при мысли о том, что она только что совершила нечто настолько точное и филигранное, сквозь её тело заструилось какое-то новое чувство восторга: её сила крепла. Девочка повернулась к окну. Лёгкие снежинки, падающие с небес, были окрашены пурпурным оттенком.

«Могла бы Грацелла и впрямь помочь мне? – подумала Элизабет. Ей вовсе не казалось, что пользоваться силой – неправильно, несмотря на осуждение со стороны Норбриджа и Фредди. – Они не понимают. Может, если бы Грацелла вернулась… Может, Норбридж был прав – надежда для неё ещё не совсем потеряна».

В голове снова раздалось гудение; Элизабет зажмурилась и подняла обе руки перед собой, чтобы сконцентрировать разум. Когда она посмотрела за окно, то увидела лишь белый снег, обычный снег. Звук стих.

– Завтра ночью, – сказала Элизабет вслух, и когда два этих слова вылетели из её рта, она осознала, что не уверена, произнесла ли предупреждение, или обещание, или просто эхом повторила то, что услышала от Ланы. Она посмотрела в окно, а потом толкнула ящик стола, убеждаясь, что он закрыт.

Только когда Элизабет забралась в постель и начала погружаться в сон, мысль, которая не покидала её весь день – пьянящая мысль, жуткая мысль, – снова пришла ей в голову: «Третья вещь – это мой последний шанс».

Глава тридцатая. Мимолётный триумф и налёт разочарования

Следующим утром, в субботу, Элизабет чувствовала себя ужасно вымотанной, хоть и знала, что ей понадобятся силы, чтобы пережить этот день. Она заставила себя подняться, приняла душ, оделась, а потом отправилась в фойе поработать над пазлом.