Dilla Time

Две самые большие комнаты комплекса из трех студий находились под землей. В контрольных комнатах оборудование работало на лампах и транзисторах, а не на микросхемах. Впервые войдя в комнату управления студии "А", Д'Анджело прикоснулся к старой плате Focusrite и почувствовал, как от него повеяло духом. Сквозь стекло в просторном овальном зале Studio A, отделанном деревянными панелями, стояла пыльная клавиатура Fender Rhodes. Не просто Fender Rhodes. Fender Rhodes - святая святых, тот самый, который создал звук современной соул-музыки; тот самый, на котором играл Стиви Уандер на своих лучших альбомах, тот самый, который использовали RAMP в "Daylight" и, соответственно, в "Bonita Applebum", песне, которая положила начало эстетике Tribe, Ummah и самого Д'Анджело. Electric Lady была матерью, матроной, матрицей того самого звука, к которому они стремились. Еще глубже, под половицами, протекал ручей Минетта, подземный водоток древнего Манхэттена. Для такой старой души, как Д'Анджело, это было похоже на возвращение домой, где он никогда не был, на священное место общения с предками.

Каждый вечер в Electric Lady превращался в спиритический сеанс, в котором Д'Анджело помогали два звуковых шамана. За пультом сидел Расс Элевадо, инженер, разделявший эстетические устремления Д'Анджело. В живом зале Д'Анджело сопровождал барабанщик группы Roots Ахмир "Questlove" Томпсон. Каждый вечер они начинали около шести вечера. Чтобы зарядиться энергией, они часами слушали пластинки, старые и новые, или смотрели "угощения" Квестлоува - видеокассеты из его коллекции, насчитывающей сотни записей: старые эпизоды Soul Train, бутлеги концертов Марвина Гэя, Стиви Уандера, Хендрикса, Эла Грина, Майкла Джексона и Принса. Затем, когда время близилось к 22:00, Д'Анджело и Кестлав перебирались в концертный зал Studio A. Часто они проводили часы, воссоздавая выступления, которые смотрели, или альбомы, которые слушали. Когда они находили определенный ритм, они шли по нему. Элевадо и его помощник Стив Мандел записывали свои джем-сейшны на катушку за катушкой двухдюймовой мультитрековой ленты. Иногда они находили элемент или идею, которая затем становилась зародышем песни, и они расширяли ее. Они работали всю ночь и покидали студию на рассвете. Это была свобода, которая одновременно была глубокой учебой, глубокой практикой, финансируемой глубокими карманами EMI: два года, один миллион долларов и счет.

Questlove и D'Angelo были бунтарями против жесткости, их связь началась в День апрельских дураков в 1996 году в House of Blues в Лос-Анджелесе: Questlove на сцене с Roots, а D'Angelo на балконе. Они никогда не встречались, но Квестлав был их поклонником. В то время как барабанщик дисциплинировал свою игру до метрономического, машинного пульса, Д'Анджело расслаблял свои ритмы; песни вроде "Dreamin' Eyes of Mine" вызывали у Квестлоува те же чувства, которые он испытывал, слушая ритмы Джея Ди. Поэтому барабанщик подал певцу дымовой сигнал, начав барабанный рифф из малоизвестной песни "Four", написанной и записанной Принсом под джазовым псевдонимом Madhouse, - удлиняя время, ударяя по шкурам со сдержанной небрежностью. Д'Анджело ловил ритм, дико покачивая головой. Их знакомство после шоу привело к первому сотрудничеству Д'Анджело с Roots и к дружбе.

В тот вечер в House of Blues зародились еще одни музыкальные отношения. Рядом с Д'Анджело сидела молодая исполнительница из Далласа: Эрика Райт, только что подписавшая контракт с новым лейблом менеджера Д'Анджело Кедара Массенбурга. Быстро соображающая, с глубоким взглядом и железной волей, Райт была из тех , кто может добиться успеха в любом деле, за которое возьмется; она уже была танцовщицей, рэпером и комиком. В итоге она выбрала карьеру певицы под именем Erykah Badu. Как и Д'Анджело, она использовала звуки прошлого - фразировку Билли Холидей и мощь Чаки Хан; и она сочетала классическую эстетику с хип-хоп чувствительностью. Кедар сначала свел Баду с Бобом Пауэром, который выступил сопродюсером ее первого успешного сингла "On & On", но певица специально попросила о сотрудничестве с Roots. В 1996 году Баду прилетела в Филадельфию, где она и группа несколько дней плутали, пока менеджер Roots Ричард Николс не позвонил местному музыканту, который мог помочь им разобраться во всем этом.

Вскоре после этого появился Джеймс Пойзер. Клавишник-самоучка, наставником которого были два человека, наиболее ответственные за создание классического звучания "филадельфийского соула" 1970-х годов, Кенни Гэмбл и Леон Хафф, Пойзер сел за стол, "скомпоновал" несколько аккордов на Fender Rhodes и мгновенно изменил настроение в комнате. В течение часа они написали балладу "Otherside of the Game". Химия Пойзера и Эрики, подкрепленная ритмической физикой Квестлоува, стала основой дебютного альбома Эрики Баду в 1997 году Baduizm, который, в свою очередь, задал звуковую планку для Д'Анджело, записывавшего свой второй альбом в Electric Lady.