Дионис преследуемый

Вернуться к истокам — это обрести способность вновь мыслить начально; войти в предвечный Хаос Гесиода, повернув время вспять; постичь sacrum через столкновение с прародителями богов, став участниками космогонических и теогонических процессов. Любое возвращение может быть только возвращением к Началу. Любое спасение может быть только спасением от времени и невежества; таким образом, спасение есть не что иное, как выход и разрыв. Элиаде совершенно справедливо уподобляет regressus ad uterum возвращению к хаотическому состоянию, предшествующему сотворению мира. Это возвращение некогда осуществлялось в процессе инициации, теперь же — оно почти невозможно. В арабском языке существует понятие тавиль (^iji^J), оно происходит от глагола первой породы U' (возвращаться) и глагола второй породы (толковать, объяснять). Исмаилиты понимают “возвращаться” как “возвращаться к истоку”. Анри Корбен, рассуждая о духовной герменевтике, писал, что “тавиль текстов предполагает тавиль души: душа не может восстановить, вернуть текст к его истине, если сама точно так же не возвратится к своей истине”¹⁰⁵. Соответственно, тот, кто толкует священный текст, возвращая его к истоку, должен обрести исток сам. Даже всего лишь поставив вопрос об истоке, мы оказываемся перед возможностью осознать свое место в иероистории. В ХХ столетии этот вопрос был остро поставлен Фридрихом Юнгером в книге «Греческие мифы». Этот труд, весьма далекий от обычного исследования греческой мифологии, можно считать подлинным свидетельством того, что «возвращение», о котором мы здесь говорим, возможно даже в эпоху, когда начальных мыслителей больше нет.

Проясняя вопрос о Началах, мы должны заметить, что Гесиод, Гомер, Ферекид и орфики определяются нами не как мыслители бытия (Начала), но как мыслители предбытия (другого Начала) или не-бытия. Хаос Гесиода — безначален и всеобъемлющ; это порождающее начало. «В начале был Хаос» («Теогония»). Хаос — тоже Начало, но Другое Начало, и именно к нему мы предлагаем вернуться, чтобы осмыслить процесс сокрытия истины, финальным аккордом которого стала философия эпохи Постмодерна. Именно его имел в виду Ницше, когда говорил, что «надо иметь в себе хаос, чтобы родить танцующую звезду». Немало важно, что Рене Генон заострял внимание на том, что для многих западных концепций Античности и Средних веков характерен «факт остановки на бытии и не заглядывания по ту сторону, как если бы оно было в некотором роде высшим Принципом». Мы предлагаем заглянуть по ту сторону бытия. И едва ли мы ошибемся, если скажем, что для этого человеку предстоит вначале пробудить, а затем и преодолеть свой страх. Аристотель считал, что философия начинается с удивления; противореча ему, Ницше утверждал, что философия начинается с испуга. Он также заметил, что современные академические мыслители больше не способны нас напугать. И современному миру недостает именно «способности

быть в страхе от того, что открывает нам мысль». Если философия Первого Начала возникла из удивления, то исток философии Другого Начала следует искать в страхе и через преодоление страха. Философия Другого Начала требует от мыслителя движения в том направлении, где его страх только возрастает, где коренится возможность наиболее опасных вопросов и разрывается пелена ментального успокоения. Философ Другого Начала есть тот, кто мыслит Хаос.