Дипломатическая кухня

– мыть руки сразу после того, как что-либо потрогал;

– не пробовать языком сырой фарш, мясо, курицу на предмет, довольно ли соли (лучше потом досолить, чем подхватить сальмонеллез).

Случалось, однако, эти правила нарушать. Иногда в джунглях, недалеко от обочины дороги, встречались красивейшие цветы типа орхидей. Конечно, наши женщины не могли устоять и лезли за ними в джунгли, попискивая от страха. Именно поэтому мы всегда возили с собой экспресс-шприцы с антидотом. Со змеями в джунглях так никто ни разу не встретился, но наступить в дорожку красных муравьев случалось. Главное было быстро выскочить, пока муравьи не успели вцепиться в ноги.

Казус с сырой водой случился у меня самого. Как-то раз прилетел я в командировку в Браззавиль поздним рейсом, добрался до гостиницы часа в два ночи. Пить хочу – умираю. Закрыто было все, кроме ночного клуба. Но там банка кока-колы стоила больше, чем мои суточные. Плюнул, напился из-под крана. На следующий день с трепетом ждал последствий, но они так и не наступили. В очередной раз Бог миловал.

А в пресную воду приходилось лезть не раз, когда затапливало территорию посольства. Она не была стоячей, но уж грязной – до ужаса. Но это отдельная история.

Колоны

Колонами, то есть колонистами, или поселенцами они называют себя сами. Они, как правило, приезжали в Африку на время – подзаработать или в рамках программ сотрудничества (и на этой стадии назывались кооперанами), а некоторые и потому, что в Европе у них были какие-либо проблемы с властями. Затем они настолько приживались в Африке, что уезжать уже не хотели. А часть колонов там и родилась, причем не обязательно от смешанных браков.

В целом число европейцев, постоянно живших или временно находившихся в Габоне, было весьма значительным. Французы опекали бывшую колонию настолько плотно, что при каждом габонском министре был «технический советник», который на практике и решал большинство вопросов. Только в Либревиле европейцев было около 20 тысяч. Центр столицы производил впечатление белого города – в офисах сидели белые, в ресторанах сидели белые, даже продавщицы и кассирши в магазинах и бутиках были белые. Так бы оно и продолжалось, но какая-то белая дура-кассирша нахамила одному из местных министров. Тот нажаловался президенту, и в одночасье продавщицы и кассирши стали черными, да и в офисах белых посадили подальше от глаз. Разумеется, в магазинах тут же появились очереди – с устным счетом у черных кассирш было слабовато, а современных кассовых аппаратов еще не было.

Среди колонов попадались весьма колоритные личности.

***

Самым известным – и одновременно неизвестным – был легендарный Боб (Робер) Денар. Только узкий круг посвященных знал, что один из советников президента и по совместительству владелец небольшой фермы под Либревилем (где мы не раз покупали огурцы с помидорами и прочие овощи) на самом деле – один из самых отчаянных наемников, на счету которого –многочисленные перевороты и убийства государственных деятелей африканских стран. Я не уверен, что когда-либо сталкивался с ним лично, да и, увидев его, не опознал бы. Годы спустя мне случайно попалась книга французского журналиста о президенте Бонго, из нее я и узнал, что Боб Денар жил, можно сказать, по соседству. Интересно, что в конце жизни он вернулся во Францию. Французская юстиция (как и итальянская) так и не сумела привлечь Денара к ответственности за его похождения. Наверное, не очень-то и хотелось – за часть своих операций он получил государственные награды, в том числе от Франции. Умер он в своей кровати от сердечного приступа аж в 2007 году. В «Википедии» есть его биография.

***

Совершенно неизвестным и явно не желавшим никакой известности был главный механик фирмы-концессионера «Фиата». Хозяин фирмы г-н Ашур на него только что не молился. Он был механиком от Бога, мог починить любую поломку. И мало кто знал (а мне он проболтался чисто случайно), что прежде он служил в Иностранном легионе, где его два раза за какие-то художества разжаловали из лейтенантов в рядовые.

***

Хозяин строительной фирмы, Херман Кирбс, француз немецкого происхождения, построивший гараж на вилле посла, был префектом округа в Алжире во время войны за независимость. «Я был в гражданской администрации», – подчеркивал он. Может быть, и в гражданской. В ней тоже дела творились всякие – нехорошее это время было в Алжире. (Посол меня попрекал тем, что я подписал с этим немцем дорогой контракт на гараж – а кто вам в Габоне построит задешево? – и потом пил с ним шампанское «Дом Периньон». Да, пил… Хотя самым популярным напитком среди колонов в то время был «мазут» – коктейль из виски с кока-колой.)

***