Дипломная работа

Принял народ смерть виновного в акульем желудке, но не сердцем, не душой. Как наказание по Букве, но не Духу Закона. Вроде и не на что роптать, но чувствуется пусть даже и справедливость наказания, но – неправедность!

Одно на другое так и наложилось, да и ещё и раненые почитай все. Хоть по чуть, а все пострадали. В горячке, оно особо не чувствуется, а потом зашибленное колено или рассаженные о вражьи зубы костяшки пальцев, они ещё как аукаются. Ну и настроение, соответственно, не прибавляется.

Вроде и победили, но как-то криво, косо и едва ли не дуриком. Да и противник не тот, победой над которым можно гордиться.

– Двойной марьяж, – Санька выложил карты.

– Угум, – отозвался штурман, записывая очки и доставая портсигар с пахитосками.

Одно к одному, да… наложилось. Сперва об шлюп споткнулись, потом ночное нападение, и моё не самое удачное решение о посмертном наказании, н-да… Хватило бы разноса с коллективным выговором, но это я уже сильно опосля понял. Есть за мной привычка резать по живому, не раз и не два аукалось.

Сейчас стоим на якоре у одного из бесчисленных мальдивских островков. Чинимся, лечимся. Второе-Я выдаёт иногда картинки крутости нашего отдыха в будущем, но в настоящем – тоска-а…

Захолустье дичайшее, весь британский протекторат обозначен парой военных судёнышек, безнадёжно устаревших ещё лет тридцать назад. Для победы в морском бою над этим хламом, нам, пожалуй, даже «Фениксы» с торпедами в воздух поднимать не придётся, хватит и пушек «Авроры».

Остров, крохотный, необитаемый, как собственно, и большая часть Мальдив. Вокруг вода, сверху вода… сезон дождей, чтоб его! Благо, дожди здесь кратковременные и тёплые, хоть в этом повезло.

В остальном – тоска-а… Три десятка чахлых пальм, немного травы и кустарника, много песка, мало птиц и крабы. Зато корабль может близко подойти, и аборигенов нет ни на самом острове, ни на соседних. Собственно, на этом его достоинства и заканчиваются.

Но впрочем, это уже я придираюсь. Нам, точнее мне… и нужен был такой безлюдный островок в отдалении от цивилизации. Экипаж занимается регламентными работами на судне, слесаря доводят до ума мои идеи по части морской авиации и водолазного дела, и вот уж кто занят!

Готовых проектов, а тем паче сырых идей, у меня валом. Морская авиация, водолазное дело, мины, двигатели, оружие. Недавно пролезла в голову (и задержалась!) идея придумать простой и дешёвый аналог пулемёта, и чтоб производить его можно было чуть ли не в велосипедной мастерской! Ажно свербит в голове… самое ведь то для городских боё накоротке!

Дождь тем временем прекратился, и Санька сразу бросил карты на стол.

– Взлёт-посадка, – напоминаю ему.

– Пф… – но я занудствую, продолжая инструктаж. В воздухе брат перестаёт ощущать рану, отчего на эйфории может немножечко начудесить. Был прецедент. А он, на минуточку, сейчас из-за повязки одноглазый, координация в пространстве нарушена. Поэтому занудствую и…

… немного завидую. Сам я, со сломанными рёбрами, взлететь могу, но только при большой… очень большой нужде! Холстина на рёбрах накручена так, что даже дышать немножко натужно, и какие там полёты… сели-встали вдумчиво исполняю. Плавание, пробежка, фехтование… нах!

Я ж с переломанными рёбрами ещё побегать-попрыгать успел в горячке. Вон, аукается до сих пор. Болевые ощущения уже проходят, но Адольф Иванович перестраховывается, поэтому я сейчас напоминаю мумию, притом довольно-таки вонючую из-за мази.

– Взлёт-посадка, – кивает наконец брат с обречённым видом, надевая очки-консервы, переделанные с учётом повязки.

– Угум… – колеблюсь немного, – Поработай на отказ! Неправильные посадки, то да сё… потянешь?

– На отказ, говоришь? – оживает Санька, – Дело! Думаешь проверить поплавки на деформацию?

– Поплавки, крепления и вообще конструкцию, – подтверждаю я, – пока возможности для испытаний у нас лабораторные, надо по максимуму поработать. Все четыре варианта… не прям сегодня! Ну и свои ощущения тоже запоминай и анализируй, может на што полезное наткнёшься.

– Принято, – оживляется брат, усаживаясь в кабину. С помощью техников летадлу вытолкнули с пляжа, и она помчалась по мелководью, разбрызгивая воду.

– Сейчас бы водные лыжи, – говорю вслух, – прокатиться.

– Водные? – оживляется капитан, и оказывается, что их…

.. нет[51]?

Народ заинтересовался, воодушевился, несколько вариантов водных лыж и досок было выпилено из фанеры, после чего начались эксперименты. Кому нельзя было участвовать в этом весёлом безобразии, давали советы, лезли под руки и вкусно завидовали счастливчикам.

Я завидовал со стороны, кусая губы не столько даже от зависти, сколько ловя ускользающую мысль.

– Ага… – лоб пошёл морщинами.

– Што такое? – поинтересовался Санька, вставая рядом. Ему тоже нежелательно пока что участвовать из-за морды лица, и брат откровенно завидует счастливчикам, примиряясь только из-за возможности летать. Пусть даже урезанной.

– Да так… – объяснять неохота, но это же Санька! – Видишь, какие довольные?

– Ну так и развлечение! – пожал плечами брат, – Эвона… балаган какой. Лучше любого цирка, право слово!