Дипломная работа

– Ага… гулким шёпотом пробасил Сергей Хренников, подходя с ломиком наперевес, – сюда, значица?

– Ага… – пропыхтел он, сдвигая плиту, и я уже собрался нырнуть в подземный ход, но Санька дёрнул меня за ворот.

– Сдурел?!

– Пф-ф…

– Александр Фролович прав, Егор Кузьмич, – решительно поддержал брата Карл Людвигович, – не сочтите за лесть, но ваша голова будет ценней всех наших.

– По крайней мере…

Он усмехнулся.

– … до конца ещё не начавшейся войны.

Признав его правоту, я пропустил заулыбавшегося Хренникова, валуном вкатившегося в подземный ход.

– Чисто! – донеслось полминуты спустя, а почти тут же Сергей решил выглянуть сам.

– Ну то есть грязно, – поправился он, – но сторожей нет.

– Давай… – толкнул его брат, – сторож!

– Ага! – человек-валун вкатился в проход и пошёл впереди, подсвечивая дорогу высоко поднятым фонарём и не выпуская ломик из рук. Внутри неожиданно просторно, вполне себе железнодорожный тоннель на колею двухпутку, в котором можно спрятать несколько составов, а по бокам проложить тротуары. И камень, камень, камень… подогнано так, что ни следа сырости.

Камень сплошь изрезан письменами и узорами, никак не укладывающимися в ни в местную письменность, ни в искусство. Линии проще, лаконичней и в то же время изящней, будто строили тоннель представители совсем другой цивилизации. И…

… немного чуждой. Чувствуется нотка чего-то допотопного, додревнего…

– … вентиляция есть, – прервал мои мистические размышления Санька, зажигая взятый с собой факел, – видите? Не вверх дым идёт, а по тоннелю протягивается.

– Ну, и то славно, – бормочет штурман, кусая губы.

– Нервничаю, – шёпотом признался он, улыбаясь чуть смущённо, – нет у меня привычки к подземным приключениям.

– А… привыкнете.

– Хм… не уверен, что хотелось бы, – улыбнулся он искренне.

Несколько раз мы останавливались, делая фотографические снимки и зарисовки особо интересных участков стен, но очень ненадолго. Поворот и…

… на каменном полу, среди грязи и мусора, лежит золото…

… много золота! В драгоценных сосудах и глиняных горшках, в давно истлевших деревянных сундуках, грудами поверх истлевших кулей и просто на полу.

– Это больше, чем я мог даже представить, – севшим голосом сказал Карл Людвигович.

Как заворожённые, мы бродили среди россыпей золота и серебра, присыпанных пылью драгоценных камней и лежавших грудами – навалом, камней полудрагоценных. Единственное, предметы явно ритуального характера, по негласному уговору не трогаем.

– Это… – сказал Санька, и его заело. Не зная, что выбрать, мы начали стаскивать в центр огромной комнаты драгоценные камни и ювелирные украшения, а потом…

– … здесь ещё комната! – гулко ахнул Хренников, – Ещё залы!

Голос его, нарушив негласную, торжественную храмовую тишину, эхом прокатился по залу, и подземелья тряхнуло, как при землетрясении. Стены раскололись, и из щелей, шипя, начали выползать огромные кобры с раздутыми капюшонами. Сотни и сотни кобр…

… мы побежали в диком страхе, но проход оказался перекрыт сдвинувшимися плитами.

– Стреляй в них, стреляй! – закричал штурман, выхватываяпистолет-карабин «Маузера» и спешно приделывая приклад. Несколько томительных мгновений, и мы открыли стрельбу, но…

… без особого толка. Попасть в вёртких тварей не так-то просто, а тем более когда их сотни. Первым погиб Хренников, рухнув на пол в змеином клубке. Потом Ульян Степаныч, кряжистый старовер, потом…

… Санька. А я…

.. проснулся.

* * *

– Ах ты ж в Бога душу мать… – заругался я, хватая ртом воздух и распутываясь из простыни, намотавшейся на шею. Скинув промокшую от пота простыню на пол, пошёл в душ, где долго стоял под струями едва тёплыми струями, подставив лицо и жадно глотая воду пересохшим ртом.

– Жарко, душно, – повторил я как мантру, опуская голову, – ещё и простыня намоталась, вот и приснилась херь… Но блядь! В который раз уже храм этот чортов снится! Глупость, глупость это несусветная! Так ведь?

Не одеваясь, голым плюхнулся в кресло, но почти тут же встал, накапав себе валерьянки.

– Ебическая сила… аж зубы от стекло стучат, вот это пробрало! Клад, блядь…

Упав снова в кресло, задумался. Клад… если мне-в-будущем не изменяет память, что вообще-то не факт, деньги в храмовом хранилище колоссальные. Но…

… это не клад, а именно что храмовая казна, о существовании которой хорошо знают как местные жители, так и британцы. Знают, и не лезут!

Прежде всего потому, что они понятия не имеют, сколько там золота и драгоценностей… Ну и далеко не последнюю роль играет тот факт, что это, мать его, Святилище! Тронешь его, и на дыбки поднимется вся Индия! Прецеденты были.

А княжество, между прочим, не под прямым контролем британцев… Собственно, как и вся Индия, представляющая собой то ещё лоскутное одеяло. Британцы опираются здесь не только и даже не столько на силу, сколько на интриги, а сила по большей части…

…заёмная. Сипаи…

…гуркхи и прочие… коллаборационисты.

Впрочем, они себя предателями в большинстве не считают, ибо являются, как правило, выходцами из княжеств и земель, где британцы изображают некое подобие союзничества.