Дитя Афины

Раздался сдавленный вскрик. Даже цикады снаружи притихли, отчего темнота стала еще глубже. Скрепя сердце, Медуза отняла руку от руки Эвриалы. Покинуть сестер вот так, осиротевшими и одинокими, было бы чудовищно. И все же пусть лучше они запомнят ее как чудовище, убившее родителей и бросившее их, чем если бы проклятие затронуло и Сфено с Эвриалой.

– Я должна идти, – прошептала Медуза.

– Нет! – Рука схватила ее за запястье сквозь занавеску, и это застало Медузу врасплох, как и неожиданная сила хватки. Змеи снова взвились в воздух.

– Простите, – повторила Медуза, пытаясь вырвать руку. – Простите. Я пошлю за дядей. Он позаботится о вас… – Жар ночи окутал ее. Сестра все еще держала крепко, и руки Медузы тоже дрожали, пока она один за другим разжимала тонкие пальцы на запястье. – Простите. Простите, – повторяла она; короткие тонкие пальцы впивались ей в кожу.

Сфено заплакала громче. Прерывистые свистящие и хриплые вдохи царапали воздух, будто ногти по камню. Каждый всхлип для Медузы был словно удар кинжалом в сердце.

– Пожалуйста. Я должна уйти. Я должна уйти. Здесь, со мной, вам не безопасно, – наконец освободившись от руки Эвриалы, Медуза снова посмотрела на клинок. Она наклонилась и подняла его еще раз.

– Что бы ни случилось, ты не виновата. Я слышала, что ты сказала матери и отцу. – Эвриала говорила медленно, отчетливо. Взвешенно. – Я слышала каждое слово. Это не твоя вина. Это сделала Афина. Она должна была дать тебе убежище. Защитить твою честь. Да будет она проклята навеки за то, что сделала с нашей семьей.

– Нет! – Медуза уронила нож, который воткнулся в землю, и выпрямилась. – Пожалуйста, Эвриала…

– Она должна была защищать тебя. Это ее обязанность. Именно поэтому отец отправил тебя туда.

Голос сестры полнился злобой. Тем же жгучим гневом, что испытала сама Медуза. Она понимала ее. Но она не могла этого допустить. Голова кружилась и гудела, земля уходила из-под ног.

А Эвриала рвала и метала:

– Ты обратилась к ней за защитой. Служила в ее храме и молилась у ее алтаря, а теперь она украла у нас всю нашу семью…

– Пожалуйста! – Опустившись на колени, Медуза с закрытыми глазами пыталась схватить сестру сквозь занавеску. Ощупывая пространство вслепую, она ухватилась за ее лодыжки. – Богиня услышит тебя. Она услышит, что ты говоришь.

– Замечательно. Этого я и хочу. Пусть она услышит, что с нами сделала. Пусть увидит боль, которую принесло ее себялюбие. Какое злое, несправедливое…

Крик, который прервал тираду Эвриалы, был самым пронзительным из всех, что доводилось слышать Медузе. Он разорвал ночь, заставив птиц покинуть гнезда.

– Сфено! – воскликнула Медуза. Не раздумывая ни секунды, она откинула занавеску в сторону. Ее младшая сестренка корчилась на земле, схватившись за голову и воя. Мгновение спустя Эвриала тоже упала на землю и закричала.

– Нет, пожалуйста, нет!

Слишком поздно. Богиня, как Медуза уже поняла, всегда все слышала.

Часть вторая

Глава двенадцатая

Годы тянулись медленно. Возможно, так казалось, поскольку Медузу тяготило общество сестер: от семьи осталось одно название. Опаснее всего было в первые месяцы. Они бежали с большой земли, спрятавшись под плащами, окутанные тьмой; крали самое нужное, бросали остальное. Случались смерти, как нечаянные, так и необходимые. Капитан, который в самый первый день, много лет назад, отказался пускать их на корабль; Медуза не нашла другого выхода. Она просто подняла на него взгляд и сообщила штурману, стоявшему позади, – капитан теперь он.

Позже, на том же судне, нетрезвый юноша, в надежде на ночное свидание, случайно зашел не в ту каюту. Медуза снова встала на пути у судьбы. Лучше пусть вырастет число отобранных ею жизней, чем рискнуть остатками человечности сестер. В конце концов, ничто не терзало Медузу сильнее, чем гибель родителей.

В первые месяцы, поднимаясь на борт одного корабля за другим, Сфено молчала. Только тихо плакала, по ночам плач становился громче и затихал к восходу. Тело сестры подверглось большему изменению, чем просто появление змей. Ее позвоночник изогнулся, лопатки раздались в стороны под неестественными углами, причиняя боль при каждом движении. Медуза была рядом с ней каждую минуту путешествия, повторяя немногие слова утешения, а Эвриала продолжала осыпать небо горькими проклятиями.

– Она поплатится. Она за это поплатится… – Эту полную яда колыбельную она нашептывала долгими ночами спящим попутчицам.

Эвриала была изуродована так же, как Сфено; ее позвоночник искривился, словно на спину давило что-то невероятно тяжелое, однако она не показывала своей боли. По крайней мере внешне. Но и в этом сестра гневно винила Богиню.

– Она заплатит за то, что сделала с нами. Не знаю как, но я этого добьюсь. Я заставлю ее заплатить за все, что она натворила.

Однажды ночью, когда Сфено слегла с лихорадкой, Эвриала совсем разбушевалась.

– Я найду способ. Своими ногами взберусь на Олимп и приставлю кинжал к ее горлу. Ты слышишь это, Богиня? Ты слышишь, что я иду за тобой?