Дитя Дракулы

– Нет. Во всяком случае, не только о нем.

– О чем же тогда?

– Ты знаешь. Ты прекрасно знаешь о чем. И это, Джонатан Харкер, твой последний шанс выслушать меня и поверить.

Не могу заставить себя изложить в подробностях все, что она затем сказала. Ее доводы были убедительными, развернутыми и четкими. Она допустила лишь несколько логических скачков – достаточно, чтобы дать мне разумные основания для возражений, хотя и не настолько много, чтобы моя позиция оказалась неуязвимой.

Похоже, жена прочитала часть моих мыслей.

– Ты по-прежнему не веришь? Даже теперь? После всего случившегося?

– Мина… – заговорил я тихим, умоляющим голосом. – Мы же видели, как он умер. Мы сделали все, что нужно, и даже больше. Не может быть ни малейшего сомнения.

Жена словно не услышала меня.

– Он захотел бы отомстить, не так ли? – сказала с мягкостью, от которой меня бросило в дрожь. – Если бы вернулся. Захотел бы отомстить нам – и да, всей Англии тоже.

Я опять прибегнул к своему самому вескому опровержительному аргументу.

– Но ведь мы воочию видели, как он рассыпался в прах.

– Откуда нам знать? – Глаза Мины горели убежденностью в своей правоте. – Откуда нам знать, что на самом деле является смертью для живого мертвеца?

Слова тяжело повисли в воздухе.

Потом в ее взгляде появилось что-то похожее на горечь.

– О, ты просто слишком напуган, чтобы признать правду. Найди в себе смелость, Джонатан, пока не стало поздно. Смелость человека, которого я знала когда-то.

Я поднялся на ноги:

– Дай мне время, Мина. Ты должна дать мне время.

– Времени уже не осталось! – воскликнула она почти в ярости. – Мы и так слишком долго медлили. Мы должны посмотреть правде в лицо – причем сейчас же!

– Извини, пожалуйста. Мне нужно пойти подышать свежим воздухом, – произнес я более холодным тоном, чем намеревался. Только бы Мина не заметила, что я весь дрожу и воротник у меня влажный от пота.

Я повернулся и спешно покинул комнату. Я действительно вышел из дома в сумерки и зашагал к окраине Шор-Грин, не особо заботясь, куда меня несут ноги.

Усталый и расстроенный, сижу один на общественном лугу. Пишу, думаю и изо всех сил стараюсь вспомнить.

Дневник Мины Харкер

22 января. Граф возвращается.

Мой муж знает это, но не может заставить себя принять правду. В глубине души я всегда понимала, что Джонатан при всех своих достоинствах человек слабый. Он слишком высокого мнения о людях. Во всем ищет хорошее и вечно надеется на лучшее. Не желает исследовать темные стороны человеческой натуры. Что делает его легкой добычей для разного рода злоумышленников.

Я только молюсь, чтобы он нашел в себе необходимую силу. В грядущие страшные дни всем нам потребуется много мужества.

После того как Джонатан выбежал из дома, я заглянула к Квинси. Он спал – похоже, очень крепко. И даже во сне крепко прижимал к груди свой рисовальный альбом.

Проведав сына, я направилась в кабинет. Там выпила немного вина, совсем чуть-чуть, после чего примерно на час предалась молитвам. Молилась о мудрости и Божьем руководстве. О силе, которая скоро понадобится. Молилась о душах Каролины и Ван Хелсинга, о благополучном возвращении Джека Сьюворда и лорда Годалминга. А прежде всего молилась, чтобы мы одержали верх. Молилась о победе.

Когда бы Джонатан ни вернулся и во что бы он ни верил, мы должны все приготовить: чеснок, святую воду, ножи и кресты. Если придется делать все одной – что ж, значит, так тому и быть.

Дневник Джонатана Харкера

22 января, позднее. Наконец-то. Наконец-то я вижу. Но надо поторопиться, я должен записать, что мне явилось в момент прозрения.

Я слишком долго противился правде – да, чтобы сохранить рассудок, но боюсь, из-за моего промедления все мы оказались в страшной опасности.

Бесцельная прогулка привела меня к месту, где жители Шор-Грин праздновали ночь Гая Фокса – немногим больше двух месяцев назад, хотя кажется, что с тех пор прошла целая жизнь.

Следы огромного костра, в котором сожгли чучело, все еще виднелись: неровный круг выжженной травы. В поисках убежища я прошел в самую середину круга и сел на землю. Здесь попытался собрать в уме воедино все события, обрушившиеся на нас в последние месяцы: медленная смерть Ван Хелсинга, сумасшествие леди Каролины Годалминг, террористические нападения на город, возрождение Совета Этельстана, исчезновение мисс Доуэль.

Все они поначалу казались разрозненными, не связанными между собой. Однако по мере усердного размышления – с использованием логики, недавно продемонстрированной Миной, – передо мной понемногу начали проступать контуры общей картины.

И все же я с содроганием от нее отшатнулся. По-прежнему не желал признать правду.

Я вскочил на ноги, намереваясь помчаться домой и умолять Мину отказаться от своих фантазий. Однако в следующую минуту стал свидетелем невероятного явления. Выжженная земля вокруг внезапно полыхнула огнем.

Причем не обычным огнем, а каким-то потусторонним, буйно пляшущим голубым пламенем.

Я попятился и вскрикнул.