Дитя Дракулы

Мне послышался смех в отдалении, который постепенно приближался и звучал до жути знакомо.

В бешенстве я ударил себя по голове и прорычал:

– Успокойся! Не сходи с ума!

А потом вдруг увидел то, что моя память предательски от меня скрывала. То, что предстало моему взору в темном переулке десять дней назад: яркое и совершенно кошмарное зрелище. Прекрасная Сара-Энн стоит на коленях, преображенная и оскверненная. Красные глаза горят злобой. Заостренные зубы ощерены. Каждое движение наводит на воспоминания о трансильванских лесах. А над ней склоняется ужасная черноволосая демоница с громадными распростертыми крыльями. Поистине леденящая кровь картина: две вампирши, сплетенные в нечестивых объятиях!

Неудивительно, что я обратился в бегство. Неудивительно, что прогнал этот кошмар из ума подобно тому, как какой-нибудь душевнобольной хозяин гостиницы вышвыривает за порог нежеланного гостя. Неудивительно, что искал спасения в забвении.

Я испустил вопль ярости и ужаса.

Зловещий смех по-прежнему эхом раздавался в моих ушах, голубое пламя по-прежнему плясало передо мной.

Я ринулся сквозь него, вон из пылающего круга. Меня обдало жестоким раскаленным жаром.

Однако дьявольский огонь, хотя и нестерпимо жгучий, не опалил меня, а наполнил энергией и целеустремленностью.

Лечу домой, к Мине и моему сыну. Милостивый Боже, я готов на все, только бы не опоздать!

Дневник Мины Харкер

22 января, позднее. Я все еще молилась, когда Джонатан вернулся.

Дверь с грохотом распахнулась, в холле застучали частые шаги.

– Мина! – крикнул он. – Мина, любимая моя!

В голосе мужа слышалось столько надежды и изумления, что я мигом вскочила на ноги и выбежала из кабинета. Он стоял передо мной с широко раскинутыми руками, и на лице у него было выражение мужественной решимости, которого я не видела уже более десяти лет.

– Какой же я был дурак! – воскликнул он. – Отказывался видеть очевидное!

– Но теперь видишь?

– Да. Я верю тебе. Ты правильно установила связи между событиями! Собственно, я и сам получил бесспорные доказательства.

Мы стояли очень близко друг к другу, почти соприкасались.

– Так что же нам делать, любимый? – спросила я.

– Мы сразимся с ним, – сказал мой муж, и я затрепетала от восторга, услышав стальные нотки в его голосе. – Сделаем то, что однажды уже делали. Сразимся с ним. Выследим и снова убьем.

– Да! Но надо спешить. В этот раз он кажется сильнее, чем когда-либо прежде. И с каждым днем расширяет свое темное влияние. И он хочет… ах, Джонатан, мне кажется, у него планы на нашего сына!

– Все так и есть, – сказал Джонатан. – Ты, как всегда, совершенно права. И мы, дорогая Мина, вновь отрубим голову этому монстру. Но прежде… прежде чем пройдет еще хотя бы минута…

– Да? В чем дело, милый? – спросила я.

– Я должен принести тебе самые искренние, самые глубокие, самые исчерпывающие извинения.

– Тебе… нет нужды извиняться.

– Нет, Мина, я должен! Должен просить прощения, любовь моя! – Он говорил возбужденно, почти как в бреду. – Не только за свое недавнее упрямство, но и за все свои прежние ошибки. За то, что злоупотреблял спиртным. За то, что не уделял внимания вам с Квинси. За то, что не боготворил тебя каждый день, дарованный мне с тобой.

Теперь он дрожал, бедняжка, и в его глупых глазах стояли слезы.

– Довольно, – сказала я. – Все, довольно. Покончим с этим. Ни слова больше.

Я закрыла ему рот поцелуем – нашим первым за многие месяцы, – и один краткий миг мы были по-настоящему счастливы.

Наши объятия прервал громкий, настойчивый стук в дверь – такой и мертвого разбудит, как говорится.

Мы с мужем отпрянули друг от друга.

– Джонатан?

Прежде чем он успел отозваться, стук повторился, резкий и неумолимый.

– Джонатан, кто там?

– Я… – В глазах мужа появилось выражение панического ужаса. – Я…

Не сказав более ни слова, он покачнулся, зашатался, а потом без чувств рухнул на пол. Я упала на колени над ним и увидела, что он дышит, но находится в странного рода обмороке. Я потрясла его за плечи, но он не очнулся.

Когда стук раздался снова, я быстро поднялась на ноги и сняла с шеи изящный серебряный крестик. Стиснув его в руке, я направилась к двери, вся дрожа от страха и дурных предчувствий, но полная решимости не обнаруживать ни малейшей робости или слабости.

Я резко распахнула дверь и прочно утвердилась на пороге, чтобы гость – если он окажется нежеланным – сразу обескуражился. Я надеялась (хотя сейчас это уже не важно), что уверенность моей позы скроет дикий страх, рвавший когтями душу. Представшая моему взору фигура, хотя и окутанная темнотой, оказалась очень знакомой: дородной фигурой мистера Эмори.

На лице дворецкого лежала густая тень, но я почувствовала, что он улыбается.

– Миссис Харкер, – промолвил он. – Искренне надеюсь, вы простите меня, что я явился в столь поздний час, да еще с таким шумом.

– Вы нашли его? – тихо спросила я. – Доктора Джека Сьюворда?

– О да, мэм, нашел. И самого доктора, и его новых друзей.

– Где же он? И что с ним?

– Это долгая история, мэм. С вашего позволения, я войду и все расскажу.