Дю Геклен

Концовка фрагмента явно намекает на бретонское дело 1379 года, которое не было забыто. Оно будет жить в веках. Это упорное недовольство некоторых бретонских дворян — единственная диссонансная нота в хвалебном концерте, адресованном коннетаблю. Тем не менее, это лишь незначительное меньшинство. Народное мнение сохранило образ доброго коннетабля, исправляющего ошибки, защитника слабых, рыцаря, о чем свидетельствуют популярные песни, собранные в книге Эрсарта де Ла Виллемарке Barzaz Breiz и датируемые, судя по всему, по крайней мере, XVI веком. Две песни на бретонском диалекте из Трегье восхваляют достоинства доброго "Гвезклена" в связи со взятием Трегофа и Пестивьена. Эти песни, La filleule de Du Guesclin (Крестница Дю Гесклена) и Le vassal de Du Guesclin (Вассал Дю Гесклена), показывают нам коннетабля, клянущегося бретонскими святыми. Этот образ тоже не соответствует действительности, но он показывает популярность Бертрана даже в "глубокой" Бретани.

XVII и XVIII века, хотя и не очень благоприятствовали готическим грубиянам, были необычайно снисходительны к Дю Геклену. В 1666 году Поль Хэ дю Шатле, генеральный адвокат в парламенте Ренна, а затем государственный советник, даже возвышенно хвалил "несравненного Бертрана Дю Геклена", делая его идеальным "честным человеком" по моде XVII века:

У Дю Геклена был приятный и нежный голос [!] Он был терпелив, активен, бдителен, верен в своих обещаниях, либерален до предела, чувствителен к чужим бедам, благоразумен в своих советах, смел и неутомим в их исполнении, дерзок и никогда не безрассуден, приятен без хитрости, весел без гнева и почитал добродетель в любом человеке, с которым сталкивался, Кроме того, он был строгим блюстителем военной дисциплины, справедливым, религиозным и богобоязненным, и чтобы завершить панегирик, который я хочу оставить в честь его памяти, я считаю, что о нем следует сказать то, что было сказано об Александре, — что он был больше своего состояния, хотя оно было на таком высоком уровне, что человек его ранга вряд ли мог когда-либо желать чего-то столь выгодного.

В 1618 году прозаический текст поэмы Кювелье под названием Trueller был опубликован снова, с посвящением дворянству, представляющим Дю Геклена как пример для подражания. В 1684 году аббат Ле Рагуа прославил коннетабля в своей Instruction sur l'histoire de France par demandes et réponses (Инструкции по истории Франции в вопросах и ответах); в 1692 году богослов из Арраса Ле Февр опубликовал Anciens Mémoires (Древние записки), "где можно узнать самые удивительные приключения и самые любопытные обстоятельства жизни знаменитого Бертрана Дю Геклена, коннетабля Франции, который своей доблестью восстановил в своих государствах католического государя". Сам Боссюэ в своих Discours sur l'histoire universelle (Рассуждениях о всеобщей истории) восхвалял "героическую доблесть" и "великодушие" Дю Геклена, а Фенелон упоминает об этом в своих письмах. Великий Массильон в своей надгробной речи в честь Людовика XIV заявил, что Конде, Тюренн, Креки и Люксембург в один прекрасный день будут считаться "Гекленами и Дюнуа нашего века". В XVIII веке Encyclopédie (Энциклопедия), в томе Art militaire (Военное искусство), восхваляла "мастерство", "прямоту" и "авторитет" коннетабля. В 1837 году Анрион в своей Histoire de France (Истории Франции) говорил о Дю Геклене как о "первом французском капитане, который извлек военную науку из варварства и заменил искусными маневрами и тактикой сбивчивые и беспорядочные движения феодальных армий".