Дю Геклен

Дю Геклен не одержал ни одной блестящей победы, это правда, но он и не проиграл ни одной. Тактика, которой он придерживался, была выгодна королю. Если мы отдаем должное Карлу V, то как мы можем обвинять Дю Геклена? Же живой и жизнерадостный, он доказал свое мастерство и свою непоколебимую преданность королю, укротив свой естественно агрессивный метод ведения войны в угоду желанию короля не торопиться. […] Дю Геклен не провел ни одной крупной осады, он не отвоевал Шербур, Брест или Кале. Но вместо того, чтобы говорить о том, чего он не сделал, будет справедливо рассмотреть то, что он все же сделал. Он одержал две великие победы. Первая — заставил ужасных рутьеров подчиняться ему. Только ему это удалось, потому что, зная как замешивать в тесто, он знал, как печь хлеб. Это стало первоначальной причиной его популярности. Самым важным его делом было возвращение Франции провинций, которых она лишилась по договору в Бретиньи; и восстановление союза с Кастилией, которым Франция была обязана Дю Геклену. Если он совершил отвоевание потерянных территорий почти без пролития крови, без разрушения городов, было бы странным упрекать его за это. Во многом благодаря ему, начиная с Брюггского перемирия и до мрачного дня Азенкура, на протяжении сорока лет престиж Франции только возрастал, а компании рутьеров перестали угнетать сельскую местность.

И потом, как мы можем верить, что портрет, нарисованный хронистами и поэтами, которые были современниками, писавшими для современников, является ничем иным, как фальсифицированной и лживой фантазией? Этот человек, физически неказистый, жесткий с финансистами, буквально вырывавшим у них жалованье для своих солдат, щепетильный в вопросах чести, был великодушен и бескорыстен, гуманен и честен по отношению к крестьянам и маленьким людям, которых он не хотел растоптать, но для которых, наоборот, старался облегчить бремя войны[29].

Сегодня Дю Геклен перестает быть символом и снова становится человеком и новые академические работы о нем и его окружении еще больше обогащают этот образ[30].

Упорный солдат, проведший сорок лет в войнах, Дю Геклен был, пожалуй, лучшим профессионалом своего времени. Сравнивать его с Цезарем или Тюренном бессмысленно. Живя в 1340–1380 годах, происходя из среды мелкого бретонского дворянства и обладая скромными средствами, он добился максимума того, что было в человеческих силах в ходе франко-английских и испанских войн.

Помимо этого профессионального аспекта, Дю Геклен не был образцом добродетели. Его непоколебимая верность и преданность королю не могли отвратить его от массовых убийств. С детства Дю Геклен был плохим мальчиком и не очень популярным. Его окружение и его время не объясняют всего. Хотя он был солдатом, он также был человеком, а значит, подчинялся требованиям определенной морали. Несмотря на свою весьма формальную веру в бога, подобно шекспировскому Ричарду III, чьи слова об ордах бретонских наемников мы процитировали в эпиграфе, Дю Геклен был склонен олицетворять свою совесть с физической силой: